ЗАИМСТВОВАНИЯ У ХЕТТОВ, ФИНИКИЙЦЕВ И ДРУГИХ НАРОДОВ 

 

Расшифровка письменности древних хеттов, обитавших в Малой Азии, показала, что в «Ветхом Завете» нашли своё отражение и хеттские влияния. В 1922 г. был опубликован Хеттский кодекс законов, датируемый XIV-XIII вв. до н.э. В тексте есть указания на то, что в основе кодекса лежит еще более древний источник: в ряде случаев говорится о том, что за данное преступление раньше полагалось такое-то наказание, а теперь – такое-то. Сопоставление хеттского кодекса с ветхозаветным законодательством выявляет очевидные параллели.

Вот один из примеров – в хеттском кодексе сказано: «Если кто разведет огонь на своем поле и пустит его на поле другого, покрытое посевом, и зажжет его, то тот, кто зажег, должен забрать сожженное поле и дать владельцу поля хорошее поле» и т.д.[1] «Ветхозаветная» версия: «Если кто потравит поле, или виноградник, пустив скот свой травить чужое поле... пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего. Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел сей пожар» (Исх. 22:5-6.) и т.д.

В «Ветхом Завете» также были использованы и многие финикийские и некоторые карфагенские материалы, относящиеся к тому периоду, когда территория Карфагена еще не была колонизирована Финикией (Карфаген был основан "беглецами" из Тира, во главе с дочерью тирского царя Элиссой, и никогда не являлся колонией Финикии, будучи самостоятельной державой. Финикийские материалы на территории Карфагена могут быть связана только с самим Карфагеном. – примеч. Breanainn).

В течение 30-х и 50-х гг. происходили раскопки Рас-Шамры, стоящего на месте древнефиникийского города Угарит. В результате этих раскопок в числе других найдены многочисленные материалы, свидетельствующие о том, что древнефиникийская религиозная идеология также имела много общего с идеологией Ветхого Завета.

Обнаруженные в Рас-Шамре мифологические тексты записаны около XIV века до н.э., но восходят к устной традиции более древних времен. В этих текстах много совпадений и параллелей с «Ветхим Заветом». Упоминается, например, довольно часто бог Эль, занимавший центральное место в пантеоне богов Угарита; в «ветхозаветной» версии Бог не только именуется «Элом» (однако преимущественно в теофорных именах, а в качестве имени Бога употреблялась Eloah – форма женского рода. – примеч. Breanainn), но употребляется и множественное число «элохим», т.е. «ветхозаветные» тексты сначала говорили о политеизме, а позже были подправлены под «единого Бога», но «справщики» при этом не понимали все значения заимствование иностранных/забытых слов. В текстах Рас-Шамры фигурируют боги Алийан (Алейн) и Шадид (Садид); в «Ветхом Завете» эти боги были трансформированы в Эль-Эльон (чьим именем прообраз Мессии Мельхиседек благословляет Авраама), который так же был слит с именем Шаддай. Подчеркивая, что всё это имена «одного великого Бога», в «ветхозаветный» текст сохраняет множественное число, указывающее на «богов».

НУЖНО ОТМЕТИТЬ ЗАИМСТВОВАНИЯ И В ОРГАНИЗАЦИИ КУЛЬТА

 

Так в «Ветхий Завет» от финикийцев попали такие названия относительно жертвоприношений, как «совершенная», «мирная», «всесожжение» и т.д. Также в «Ветхий Завет» попали обряд омовения (хотя и ритуального, но касающегося исключительно плотского очищения тела, – примеч. Breanainn), возлияние вина и меда (в иудаизме, где преобладали кочевники – вина и масла), «хлебы предложения». Жрецы называются тоже по-ветхозаветному – коганим; есть и первосвященник, именуемый раб-коганим (как мы уже говорили, глагол kohan, от которого в иврите происходит слово «коэн» («жрец»), имеет значение «приготавливать», в смысле приготовления пищи). Также в иудаизм попал и ужасный культ «молох» (Ам. 5:26), включавший человеческие жертвоприношения, и антропофагия. Наконец, исследователи отмечают сходство литературных приемов в «Ветхом Завете» и в угаритских текстах.

Таким образом, многочисленные археологические и исторические данные подтверждают тот факт, что многие ветхозаветные материалы являются повторением или вариантом текстов, принадлежащих не «израильтянам», а другим древним народам. При этом обратное заимствование исключено, поскольку «ветхозаветные книги» были написаны значительно позже соответствующих ассиро-вавилонских, египетских, хеттских, финикийских источников. Очевидно, что менее культурные племена, сталкиваясь с более культурными народами на экономической и военной почве, многое у них заимствовали в области религиозных представлений, мифов и культа. Синайские пастухи (на Синае никогда не пасли скот, так как там практически нет растительности; долгие странствования со стадами по Синаю евреев – очередная выдумка Библии, – примеч. Breanainn), другие кочевые племена и многочисленные проводники торговцев и караванщики – радхониты (ивр. radhanim[2], араб. «ар-разанийа», радониты – от персидского «знающий путь», перекликающееся с рус. «разбойник»), находились (премещались) в окружении значительно более культурных народов, обладавших не только более богатым фольклором, но и разработанными системами религиозных учений, письменностью и литературой. Поэтому не стоит удивляться тому, что «ветхозаветные материалы» имеют столько заимствований.

Многие «ветхозаветные мотивы» ведут своё происхождение от тех времен, когда синайские пастухи, «неприкасаемые»-джалиты-парья и пр. племена, ничем не выделялись на фоне кочевых народностей того региона. До определенного периода они хранили предания в устной традиции. Перевод преданий в литературное выражение должен был состояться с переходом к оседлому образу жизни в позднейшие времена. Этим переходом могло бы стать завоевание кочевниками-гиксосами нижней части Египта, где проживали более культурно развитый народ, но как показывает дальнейшее исследование – гиксосы появились почти на тысячу лет раньше, чем сложилась мифология иудаизма. (Тут автор ошибается, гиксосы имели очевидное индоевропейское происхождение, семитами-кочевниками были лишь их подданные, что в Библии выразилось как "египетское рабство". Оно случилось в правление именно гиксосских фараонов. – примеч. Breanainn).

На наш взгляд наиболее очевидным моментом перехода к оседлому образу стал тот момент, когда караванные торговцы начали создавать общий профсоюз, которому понадобилась единая идеология/религия и общая казна («Храм»). Не случайно, что иудаизм стал единственной религией, где с жрецами срослись торговцы, а не воины – как во всех других мировых религиях.

В любом случае, археологические данные показали, что учение иудаизма, объявившего «Ветхий Завет» уникальным произведением, древнейшая часть которого – Пятикнижие – «дана Моисею самим Богом», потерпело полное крушение.  

Об этом же говорят и многочисленные –

 

 

СЕМАНТИЧЕСКИЕ АНАЛИЗЫ

 

Мы уже говорили, что у факта фальсификации Ветхого Завета есть исторические и документальные подтверждения. Так историк-иудей Иосиф Флавий в книге «Иудейские древности» при написании своего труда в I веке по Р.Х. опирался на Септуагинту, изложив её текст для греков (точнее дав её пересказ с объяснениями, – примеч. Breanainn). При этом он опирается на греческий текст Септуагинты в версии, значительно отличающейся от существующей ныне. Обращает на себя внимание то, что в «Иудейских древностях» даже не упоминаются пророческие книги. Выходит, что Иосиф Флавий использовал какую-то «иную Септуагинту», в которой не было даже пророческих книг, а значит «нам сейчас предлагается в качестве Священного Писания изрядно «отредактированный» неизвестными авторами Ветхий Завет». (Это не так. В "Иудейских Древностях" Иосиф Флавий ссылается на пророков Исайю, Иеремию, Малахию, Иезекииля, пересказывая их предсказания, см. кн. X, XI. В трактате "Против Апиона" I. 8 он писал об иудейском каноне из 22-х книги, следовательно пророческие книги он считал священными. Там же он писал, что цепь преемства пророков прервалась лишь после Артаксеркса. Что касается Септуагины, то изначально это был перевод Пятикнижия, переводы пророков были присоединены к ней позже времени Птолемея Филадельфа. Нужно отметить, что текст Септуагинты значительно отличается от Масоретской версии Танаха. – примеч. Breanainn).

Систематический разбор «Ветхого Завета» в XVII веке был произведен философом Барухом Спинозой в книге «Богословско-политический трактат». Он обратил внимание, что Второзаконие начинается словами о том, что Моисей говорил «всем израильтянам за Иорданом» (Втор. 1:1). Имеется в виду восточный берег Иордана, с которого израильтяне перешли на западный берег. Но Моисей, согласно «Ветхого Завету», умер на восточном берегу. Получается, что слова «за Иорданом» означают, что писавший находился на западном берегу реки. Значит, рассуждал Спиноза, Моисей никак не мог написать Второзаконие. Также Спиноза отметил, что весь текст «Пятикнижия» не мог быть написан на 12-ти камнях, значит «Моисеев Закон» был изначально много меньше.

Кроме того, изложение текста от лица Моисея идет то в первом, то в третьем лице[3], зачастую о событиях, которые возникли уже после его смерти, перечисляя при этом позднейшие географические названия. Сопоставляя отдельные места текста, Спиноза нашел огромное количество пропусков, повторений, а также мест, прямо противоречащих один другому. Раввины и комментаторы «Ветхого Завета» много раз пытались объяснить беспорядок в библейском изложении, но это было невозможно сделать, сохранив положение о «божественности Пятикнижия». Спиноза писал: «Раввины совершенно безумствуют; комментаторы же, которых я прочел, бредят, выдумывают и, наконец, совершенно искажают самый язык»[4]. Общий вывод: «Из всего этого яснее дневного света видно, что Пятикнижие было написано не Моисеем, но другим, кто жил много веков спустя после него»[5].

Собственно, это мы уже поняли из предыдущей части, говорящей об археологических доказательствах мистификации. Но нам интереснее датировка ветхозаветных книг. Философ сделал предположение, что они были составлены во времена Маккавеев, т.е приблизительно до середины II века до н.э. (отметим, что после обнародования этих данных крещеный Спиноза был отравлен медленно действующим ядом и умер мучительной смертью).

Следующим в начале XVIII века лютеранский пастор Х.Б. Виттер заметил, что в первых книгах подлинника Ветхого Завета Бог иногда называется Яхве, в других случаях – Элохим (мы помним, это множественное число – «боги»). Он обратил внимание и на то, что в «Ветхом Завете» есть много повторений, каждое из которых представляет собой новый вариант, в деталях отличающийся от прежнего изложения.

Через полвека француз Жан Астрюк, занимавшийся исследованием библейского текста, в 1753 г. в книге «Предположения о тех самостоятельных источниках, какими, по-видимому, пользовался Моисей для составления книги Бытия» отметил чередование имен Яхве и Элохим. Так в главах I и V книги Бытия Бог называется только Элохим, гл. II-V, VI – Яхве (или Яхве-Элохим). Это обстоятельство навело Астрюка на вывод, что здесь были соединены два разных источника. Первого автора он назвал «элохистом», второго – «яхвистом». Помимо того, Астрюк находил в книге Бытия еще ряд мелких источников, коих он насчитывал около десяти.

В начале XIX в. немецкий богослов де Ветте обратил внимание, что, в 621 г. до н.э. первосвященник Хелкия якобы нашел в храме «книгу Закона» (4 Цар. гл. 22-23): «Когда вынимали они серебро, принесенное в дом Господень, тогда Хелкия, священник, нашел книгу Закона Господня, данную рукою Моисея» (2 Пар. 34:14), а до этого иудеи долго жили вовсе без «Торы». После чего царем Иосией культ Яхве  был централизован в Иерусалимском храме. Де Ветте резонно предположил, что храмовые служители сами написали эту книгу[6].

В 30-х годах XIX в. два ученых – Фатке в Берлине и Рейсс в Страсбурге – независимо друг от друга пришли к выводу о том, что в ветхозаветных книгах (Иисуса Навина, Судей, Царств, пророков), появившихся якобы после «Закона», нет свидетельств того, что их авторы уже знали этот «Закон». Впервые о нем упоминается только в книге Иеремии, написанной в начале VI века. Из этого с полной очевидностью следует, что «Закон» был написан после «исторических» книг и книг пророков. Фатке опубликовал свой вывод в 1835 г., а Рейсс даже не решился напечатать свои выводы. Только в 60-х годах ученики Рейсса – Граф и Кайзер обнародовали результаты работ своего учителя. Одновременно с ними выступил и голландский ученый Кюнен, который обосновал положение о том, что многие исторические повествования «Ветхого Завета» были написаны значительно позднее, а «Моисеева Закона», который был якобы вначале дан евреям, не существовало как минимум до вавилонского плена, т.е. до начала VI в.

К этому моменту в составе «Пятикнижия» было выделено три элемента: Яхвист (J) – «повествовательный»; Элохист (E) – составлял большую часть «Пятикнижия»; и Девтерономист (D – от лат. «Deuteronomium»/«Второзаконие»).

В 1853 г. богослов Гупфельд выделил из «Ветхого Завета» новый элемент – «Младшего Элохиста». Исследователь Граф в 1869 г. предположил, что «Старший Элохист» был создан и включен в «Ветхий Завет» после «вавилонского плена» и является самым поздним элементом «Пятикнижия».

Опираясь на все эти достижения библейской критики, немецкий ученый Юлиус Велльгаузен в 1878 г. написал «Введение в историю Израиля» (1844-1918). После того, как его работа вышла в свет, он был лишен профессорской кафедры богословия и стал преподавателем древневосточных языков.

Основные выводы – «Моисеево Пятикнижие» на самом деле является безымянным «Шестикнижем». Велльгаузен выделил Второзаконие. В остальном тексте он нашел «основной источник» Элохист, который обладает «резко выраженными характеристическими чертами, его можно очень легко и без ошибки узнать»[7] – т.е. склонностью к числу и мере, схематизмом, застывшим педантическим языком, постоянными повторениями одних и тех же выражений и оборотов, которые почти не встречаются в древнейшем еврейском языке.

В «основной источник» Велльгаузен включал всю книгу Левит, большую часть книги Чисел, а также ряд глав книг Бытие и Исход. Для обозначения этого «основного источника» Велльгаузен предложил новое название – «Жреческий кодекс», т.е. кодекс законов, выработанный жрецами Яхве. Это название закрепилось в библейской науке и сокращенно обозначается латинской буквой «P» («Priesterkodex»). Жреческий кодекс составляет порядка 75% законодательства и дает общую нить повествования «Ветхого Завета».

Велльгаузен исследовал множество исторических материалов и пришел к выводу, что в книгах Судей, Царств и пророков жизнь иудеев течет так, как будто они и не слышали о том, что существуют предписания «Завета». Так у древних евреев служение богам, и в частности – Яхве, происходило в разных местах. В дальнейшем культ централизовался и установилась практика богослужения в одном Иерусалимском храме. Велльгаузен проследил, каким образом процесс централизации культа нашел отражение в «Шестикнижии». В наиболее старой части Ветхого Завета – Яхвисте, – никакой централизации еще нет. Во Второзаконии уже выдвигаются категоричные требования единства места богослужения. В «последнем этапе» – «Жреческом кодексе» – говорится о единстве места богослужения, как о само собой разумеющемся и давно существующем.

Этот вывод Велльгаузен проверил на многих других материалах. Например, праздники в «Жреческом кодексе» более позднего происхождения, чем праздники в Яхвисте и Второзаконии. То же и в вопросах организации духовенства. В древнейшие времена у евреев не было духовенства, отдельного от мирян. В дальнейшем появляются жрецы-левиты, потом выделяется верхушка жречества во главе с первосвященником, который не только возглавляет духовенство, но и претендует на главную роль в возникшем к этому времени еврейском государстве. Если проследить, как этот процесс отразился в Шестикнижии, то опять подтвердится положение о позднем происхождении Жреческого кодекса, где впервые говорится о первосвященнике и жрецах. Даже в книгах Судей и Царств нет никакого намека на власть первосвященника, на преобладающее влияние жрецов в общественной жизни; «действительно, влиятельными вождями народа являются судьи, люди совсем не духовного звания»[8]. Значит, Жреческий кодекс появился позднее книг Судей и Царств. Кроме того, в нём предусматривается выполнение верующими такой массы обрядов и сложного молитвенного церемониала, который совершенно невозможно выполнять в пустыне, в условиях кочевой жизни. О чём нет упоминания в более ранних книгах.

Велльгаузен проанализировал и последующие книги. Оказалось, что они подверглись определенной обработке в соответствии с законодательными книгами Шестикнижия, т.е. с Второзаконием и Жреческим кодексом. При этом на более ранних книгах Царств лежит отпечаток требований Второзакония, а более поздние, Паралипоменон, явно обработаны в свете требований «Жреческого кодекса». Это снова свидетельствует о том, что Жреческий кодекс представляет собой более позднюю ступень в законодательной части Библии, чем Второзаконие. Как доказал де Ветте, Второзаконие было написано около 621 г. до н.э. Когда же возник Жреческий кодекс?

В «ветхозаветной» версии в 586 г. до н.э., т.е. через 35 лет после появления Второзакония, вавилонский царь Навуходоносор  взял Иерусалим и угнал верхушку еврейского народа в «вавилонское пленение». Велльгаузен считает, что именно тогда и сформировался Жреческий кодекс. Когда большая часть жрецов была отправлена в плен, богослужение было прекращено, и, чтобы не забылся ритуал, его нужно было записать. Вначале этим занялся пророк Иезекииль, вокруг которого собралась группа жрецов, занимавшихся составлением «Закона». После восстановления храма в Иерусалиме и возвращения части евреев на родину богослужение возобновилось. В середине V века до н.э. Ездра и Неемия вернулись из Вавилона в Иерусалим во главе группы репатриантов, они привезли с собой и опубликовали книгу «Закона Моисеева». Об этом подробно и рассказано в библейских книгах Ездры и Неемия. Этой книгой «Моисеева Закона» и был «Жреческий кодекс».

Таким образом, согласно выводов Велльгаузена, только незначительная часть Пятикнижия была написана раньше VII века до н.э., Второзаконие появилось в 621 г., а большая часть остальных книг («Жреческий кодекс») – в 444 г., т.е. почти на тысячу лет позже того времени, к которому относят церковники соответствующие части Пятикнижия.

О характере правок «Ветхого Завета» говорит следующая диаграмма[9], где ясно видно, что практически нетронутой осталась именно «Книга Левит». Это прекрасно показывает, кем и в чьих интересах редактировался текст «Ветхого Завета» или «Танаха». Обратим внимание, что каждый, кто знаком с работой Ричарда Фридмана, отметит его как еврейского исследователя, который был максимально осторожен с историей иудейства и всячески «сглаживал углы», но и он сделал общий вывод о произведении, «составленном из разношерстных рассказов, поэзии и законов».

 

Всего же исследователи выявили до 26 различных авторов, приложивших руку к написанию «Шестикнижия». Так лингвистические исследования показывают, что и книга пророка Даниила, поначалу не входившая в свод «Пророков», является сборником текстов различных авторов, оформившийся, как минимум, к концу II в. до н.э.

 

 

Часть III