Р. Хусино. Мария Магдалина - автор Четвертого Евангелия?роицы"?

Статья "Mary Magdalene: Author of the Fourth Gospel?" Рамона Хузино (Ramon K. Jusino), простого католического учителя средней школы, вышла в журнале "Познание реальности" ("Knowledge of Reality") в 1998 г. В 2002 г. она была переведена на русский язык и опубликована в сети. С тех пор автор существенно её доработал и внес целый ряд важных дополнений в подтверждение своей гипотезы (которую можно назвать вполне научно обоснованной). Поэтому я решил перевести её заново, попутно исправив ошибки предыдущего перевода, и вывесить в обновленной версии.

Рамон К. Хузино

Мария Магдалина – автор Четвертого Евангелия?

Введение

В этой статье приводятся доводы, на основании которых авторство Четвертого Евангелия Нового Завета (Евангелие от Иоанна) приписывается Марии Магдалине. Насколько мне известно, ни одна из ранее опубликованных работ не привела аргументов в поддержку этой гипотезы. Большинство ученых-библеистов сегодня утверждают, что автором Четвертого Евангелия был анонимный последователь Иисуса Христа, о котором в тексте этого Евангелия говорится как о "любимом ученике". В этой статье утверждается, что "анонимный" любимый ученик в ранней традиции общины Четвертого Евангелия был известен как Мария Магдалина.

Далее утверждается, что Мария Магдалина является истинным основателем и героем того, что стало известно как Община Иоанна (т. е. Мария Магдалина была одним из первых апостольских основателей и лидеров ранней христианской церкви).

Я понимаю, что эта гипотеза может показаться вам очень радикальной и, возможно, неортодоксальной. Тем не менее, я считаю, что она хорошо обоснована и я любезно предлагаю следующее в её поддержку. Доказательства, подтверждающие этот тезис, включают в себя некоторые писания христианских гностиков из библиотеки Наг Хаммади и внутренние свидетельства текста самого Четвертого Евангелия. Это исследование также в значительной степени полагается на исследование об Иоанновской Общине, проделанное Реймондом Е. Брауном (выдающимся американским библеистом). Я сделал всё возможное, чтобы написать эту статью таким образом, чтобы она могла быть легко исследована и понятна тем, кто не имеет специального библейского образования. Она написана и посвящена тем, кто принимает любовь Бога, кто любит и уважает церковь и кто достаточно открыт, чтобы изучать новые идеи, не чувствуя для себя от них угрозы. (Список цитированных работ представлен для вас в конце этой статьи.)

По сей день Мария Магдалина остается наиболее загадочной и таинственной фигурой. Предположение о ее роли в развитии раннего христианства не ново. На протяжении всей церковной истории она являлась предметом множества различных теорий и мифов. Такое предположение — результат глухого молчания писаний касательно этой женщины, о которой во всех четырех Евангелиях говорится, что она присутствовала как при распятии Христа, так и у пустого гроба на утро воскресения. Почему же мы по сути ничего больше о ней не знаем? Внесла ли она вклад в развитие ранней церкви, о котором нам не известно?

Вот факт, о котором, кажется, знают очень немногие — Библия нигде определенно не говорит, что Мария Магдалина была проституткой в какой-либо период своей жизни. Лука не упоминает её имени в своем повествовании о "кающейся блуднице", омывающей стопы Христа своими волосами (Лк. 7:36-50). Не названа она и как женщина, которая была застигнута в акте прелюбодеяния и спасена Иисусом от побиения камнями (Ин. 8:11). Она определена лишь как некогда одержимая демонами (Лк. 8:2). Однако допущение, что ее греховное прошлое представляло преимущественно сексуальный грех, является предположением, которое обычно не делается в отношении мужчин, которые определены как бывшие грешники.

Сюзанна Хоскинс опубликовала превосходное исследование многих мифов и заблуждений, окружающих Марию Магдалину. Её книгу должен прочесть любой, кто хочет сделать серьезное исследование о Магдалине.

Начнем с предположения следующего хорошо обоснованного положения: множество позитивных вкладов, сделанных женщинами в развитие ранней церкви, были сведены к минимуму на протяжении всей истории. Клавдия Сецер недавно напомнила нам, что женщины, особенно Мария Магдалина, были важнейшими свидетелями воскресения Христа. Сецер (259) утверждает, что заметная роль женщин-учеников была ранней и прочно укоренившейся частью традиции, которая быстро стала помехой для мужчин, лидеров зарождающейся институциональной церкви. Множество видных ученых весьма убедительно доказали, что со стороны мужчин, лидеров ранней церкви, были приложены все усилия, чтобы скрыть знание о любых значительных заслугах, сделанных женщинами-учениками. Здесь утверждается, что многое из наследия Марии Магдалины пало жертвой этого давления.

Это исследование утверждает, что автором Четвертого Евангелия, о котором некогда повсеместно считали, что оно было написано Иоанном Зеведеевым, была на самом деле Мария Магдалина. Далее утверждается, что она являлась "любимым учеником" Четвертого Евангелия и, следовательно, основателем и лидером того, что стало известно как Иоанновская Община. Действительно, имеется много свидетельств, указывающих на то, что автором Четвертого Евангелия была она, а не Иоанн.

Исследование Реймонда Е. Брауна (1979) используется в качестве главной основы для данной работы. Исследование Брауна об Иоанновской Общине, очевидно, имеет первостепенное значение. Оно охотно признается большинством богословов сегодня как выдающегося американского католического ученого-библеиста. Эта работа не оспаривает ни одного из основополагающих выводов Брауна об этом предмете. Скорее, я использую большую часть исследований Брауна, чтобы обосновать свою гипотезу в этой статье. Эта работа основывается на исследованиях Брауна в попытке выяснить, кто автор Четвертого Евангелия, чего Браун не делает. В свое время, Браун привел аргументацию, что автором Четвертого Евангелия был Иоанн Зеведеев (1966: XCVIII) . Однако с тех пор Браун изменил свою точку зрения на сей счет, потому что он нашел мало доказательств в поддержку авторства Иоанна этого Евангелия (1979:33).

Мария Магдалина позиционируется как автор Четвертого Евангелия в том смысле, в каком в древности определяли авторство (Браун 1990:1051-1052). Автор — это лицо, чьи идеи выражены в книге, и не обязательно это то самое лицо, которое взялось за перо, обратившись к папирусу. Согласно Брауну, автором Четвертого Евангелия был анонимный последователь Иисуса, который в тексте этого Евангелия упоминается как "любимый ученик". Этот любимый ученик лично знал Иисуса и был в первоначальной группе Иоанновской Общины (Браун 1979:31) . Четвертое Евангелие было основано на собственном свидетельстве этого ученика (Ин. 21:24). Браун выделяет несколько фаз в развитии Четвертого Евангелия: 1) исходное Протоевангелие, составленное любимым учеником; 2) Протоевангелие, изданное "евангелистом" или основным писателем; и 3) окончательная версия, написанная редактором после смерти любимого ученика (1979:22-23).

Я утверждаю, что вклад Марии Магдалины в написание Четвертого Евангелия состоялась в первой фазе развития, определенной Брауном – то есть в исходной версии Протоевангелия. Евангелие прошло несколько фаз модификации. Результатом этих изменений стало окончательное подавление её роли как автора этого Евангелия и руководителя их Общины.

Прежде чем идти дальше, давайте взглянем на то, что Четвертое Евангелие на самом деле говорит об этом любимом ученике. В Евангелии от Иоанна есть семь мест, которые относятся к возлюбленному анонимному основателю Иоанновской Общины. Эти отрывки следующие:

1. (1:35-40) Этот отрывок относится к "другому ученику", который был слушателем Иоанна Крестителя и последовал за Иисусом вместе с Андреем, братом Симона Петра. Даже при том, что этот отрывок конкретно не ссылается на ученика как возлюбленного Иисусом, Браун аргументирует, что этот отрывок является ссылкой на любимого ученика. Он говорит, что ученик не упоминается как любимый просто потому, что он еще не был учеником Иисуса на тот исторический момент (Браун 1979:33).

2. (13:23-26) Этот отрывок явно относится к анонимному ученику как "ученику, которого любил Иисус". Ученик сидит близко к Иисусу во время Тайной Вечери (здесь Хузино неточен: ученик не просто сидит около, а букв. возлежит на груди Иисуса, что явно не свойственно мужчине, а только женщине – примеч. Breanainn). Петр кивает ученику, чтобы он спросил у Иисуса о личности Его предателя. Ученик спрашивает Иисуса, и Иисус говорит ему, что Его предателем, конечно, будет Иуда Искариот.

3. (18:15-16) После ареста Иисуса другому ученику разрешают войти с ним во двор первосвященника. Петру, с другой стороны, не было позволено войти первым. Петра впустили только после другого ученика, который был знаком первосвященнику и говорил с привратником. Другой ученик не упоминается явно как любимый ученик. Тем не менее Браун заявляет, что этот отрывок относится к тому же ученику, которого любил Иисус (1979:82) .

4. (19:25-27) Любимый ученик находится у подножия Креста вместе с матерью Иисуса и другими женщинами, в том числе с Марией Магдалиной. Иисус говорит любимому ученику, чтобы он позаботился о своей матери. Ученик, как сказано, взял мать Иисуса в свой дом.

5. (20:1-11) Петр и ученик, которого любил Иисус, бегут к пустой гробнице после того, как Мария Магдалина сообщила, что тело Господа пропало.

6. (21:7) В этом отрывке несколько учеников ловят рыбу после воскресения Христова. Любимый ученик первым заметил, что человек, который говорил с ними – Иисус. Ученик говорит Петру: "Это Господь!"

7. (21:20-24) К теме смерти любимого ученика идет обращение в беседе между Петром и восставшим Христом. Отрывок также утверждает, что Евангелие было написано любимым учеником и основано на его свидетельских показаниях. Глава 21, очевидно, написана редактором (или составителем) после смерти любимого ученика.

Вы можете заметить насчет этого вопроса, что в процитированных выше отрывках из Евангелия от Иоанна любимый ученик это явно мужчина. Кроме того, в 19:25-27 и 20:1-11 любимый ученик и Мария Магдалина одновременно появляются в одних и тех же сценах. Как же в свете этого я могу утверждать, что Мария Магдалина является любимым учеником? Ответ будет подробно рассмотрен ниже. Но сейчас отмечу: причина, что любимый ученик был превращен в тексте в мужчину, состояла в том, что этот ученик, очевидно, являлся основателем и героем Общины, создавшей это Евангелие. Некоторое время спустя после смерти Иисуса, появившееся мужское руководство этой Общины просто было смущено наличием женского основателя (напомню, мы имеем дело с отношением мужчин к женщинам 2000 лет назад). Для того, чтобы их община принадлежала к "основному течению", они пресекали некоторые более радикальные обычаи, которым Иисус учил их на своем примере – таким, как отношение к каждому с равным достоинством и уважением, включая больных, бедных, угнетенных, изгоев и женщин. Иисус, очевидно, не возражал против мужчин и женщин, разделяющих власть и положение лидеров. Некоторые из Его последователей, однако, не были столь смелы, чтобы вести себя так радикально. Таким образом, в случае с Евангелием от Иоанна, любимый ученик женщина и превратилась в мужчину. Ниже я подробнее остановлюсь на том, как, по моему мнению, это произошло.

Один факт совершенно очевиден: по некоторым причинам автор Евангелия от Иоанна хотел сохранить личность любимого ученика в тайне. Этот ученик был, очевидно, чрезвычайно важной фигурой в истории их общины. Так почему же имя этого ученика было скрыто? Было ли целью защитить этого ученика от гонений? Едва ли — в конце концов, ученик несомненно умер, когда окончательная версия Евангелия от Иоанна была издана (21:20-24). Возможно ли, что редактор окончательной версии забыл имя их любимого основателя? Не очень-то похоже. Действительно, это интересная загадка.

Внешние свидетельства

Сегодня большинство ученых-библеистов, как католики, так и протестанты, утверждают, что св. Иоанн Зеведеев не писал Евангелие, которое носит его имя. Они приписывают авторство "анонимному" любимому ученику. Итак, если свидетельства, указывающее на Иоанна как на автора этого Евангелия, столь хрупки, то как же тогда эта книга стала повсюду известна как Евангелие от Иоанна?

"Гетеродоксы" (инославные, еретики – примеч. Breanainn) приняли Четвертое Евангелие раньше, чем "ортодоксальные" христиане (Браун 1979:147). Самый древний известный комментарий к Четвертому Евангелию – гностика Гераклеона († 180 г.). Гностики валентиниане присваивали себе это Евангелие до такой степени, что Иринею Лионскому († 202 г.) пришлось опровергать их толкование. Браун также отмечает взаимосвязь между Четвертым Евангелием и ранними христианскими гностиками, когда он пишет, что есть "многочисленные доказательства знакомства с иоанновскими идеями в ... гностической библиотеке из Наг Хаммади" (1979:147) . В отличие от этого, Браун отмечает, что явное использование Четвертого Евангелия в ранней церкви по "православным" источникам трудно доказать (1979:148). Это, казалось бы, предполагает, что содержание Четвертого Евангелия, с одной стороны, не было привлекательным для ортодоксальных христиан, однако, по некоторым причинам, было очень привлекательным для христианских гностиков. Фактически, самое раннее бесспорно "ортодоксальное" использование Четвертого Евангелия относится к Феофилу Антиохийскому († ок. 180 г.) в его Апологии к Автолику. Такая прочная взаимосвязь между Четвертым Евангелием и христианскими гностиками обеспечивает существенную поддержку моему тезису.

Если вы не знакомы с гностиками, предлагаю вам разыскать о них что-нибудь. На ранних порах церковной истории они были заклеймены как еретики зарождающейся институциональной церковью. В этом исследовании важно следующее: многие группы гностиков практиковали радикальный эгалитаризм (равноправие). Они верили, что Бог действовал и говорил как через мужчин, так и через женщин. Известно, что в их общинах лидерами и/или пророками были как мужчины, так и женщины. Многие мужчины, включая состоящих при церкви, чувствовали для себя угрозу от них.

Популярность среди гностиков Четвертого Евангелия имела важное значение для ранней церкви в выяснении вопроса его апостольского авторства (Перкинс: 946) . Ириней защищал апостольство Четвёртого Евангелия, апеллируя к традиции, циркулирующей в Малой Азии, которая, как он заявлял, связывала Иоанна Зеведеева с Четвертым Евангелием. Ириней, однако, приводит слишком мало свидетельств в доказательство того, что Иоанн Зеведеев представлялся автором Четвертого Евангелия. Во-первых, выяснилось, что Ириней путал Иоанна Зеведеева с неким пресвитером из Малой Азии, которого тоже звали Иоанном. Во-вторых, Ириней утверждал, что он получил информацию об иоанновом авторстве Четвертого Евангелия от Поликарпа, епископа Смирны († 156 г.), когда он был еще ребенком (Перкинс: 946). Церковная традиция, установившая Иоанна автором Четвертого Евангелия, базировалась, прежде всего, на детских воспоминаниях Иринея! Главным образом по этой причине, в отсутствие каких-либо иных подтверждающих свидетельств, большинство библеистов сегодня утверждает, что Иоанн не был автором Четвертого Евангелия.

Исследование Брауна показало, что в начале истории Иоанновской Общины произошел раскол. Он полагает, что Община разделилась надвое из-за внутренних христологических разногласий. Бoльшая часть Общины (Браун называет их отщепенцами), отстаивала высокую христологию Общины и перешла в докетизм, монтанизм и гностицизм (Браун 1979:149). Остальная часть Общины (которую Браун называет апостольскими христианами), слилась с зарождающейся институцинальной церковью. Апостольские христиане стали восприниматься как "ортодоксальные верующие", потому что они были готовы изменить своим христологическим верованиям, чтобы соответствовать учениям формирующейся церковной иерархии. Вскоре отщепенцам, бoльшей части Иоанновской Общины, институциональная церковь присвоила ярлык "еретиков", поскольку они не пошли на какие-либо подобные перемены. Этот раскол имел место еще до окончательной канонической редакции Четвёртого Евангелия. Окончательная редакция, которую мы имеем сегодня, это работа редактора, принадлежащего к группе, которая присоединилась к институциональной церкви. Однако обе группы после раскола забрали с собой свои протоканонические версии Четвертого Евангелия и предъявляли их как свои собственные (Браун 1979:149).

Моя гипотеза заключается в утверждении, что во время раскола, эта протоканоническая версия Четвертого Евангелия четко определяла Марию Магдалину как любимого ученика. Отщепенцы, как называет их Браун, сохранили традицию Магдалины как любимого ученика – основателя и героя своей Общины. Отщепенцы принесли свою традицию с собою в несколько гностических групп. Это объясняет идентификацию Марии Магдалины как любимого ученика в нескольких древних гностических документах из корпуса литературы, известного как библиотека Наг Хаммади.

Апостольские христиане, с другой стороны, тяготели к институциональной церкви и были вынуждены скрывать, среди прочего, свою же традицию, утверждающую, что женщина была их основателем и бывшим лидером. Конечный результат такого сокрытия – Четвертое Евангелие, каким мы его имеем ныне.

Следующая схема очерчивает события, которые привели к распространению протоканонической версии Четвертого Евангелия как среди "инославных", так и среди "православных" христиан. Она основана на схеме Брауна (1979:166) по истории иоанновской Общины:

ПЕРВАЯ СТАДИЯ – (с середины 50-х до конца 80-х гг. н. э.): первоначальная группа во главе с Марией Магдалиной. Она высоко ценится в качестве основного свидетеля воскресения Христова. Она признается как таковая даже верующими, которые не принадлежат к этой конкретной общине. Она известна с самого начала как спутница Иисуса и ученик, которого любил Иисус. Важнейшей частью их евангельского исповедания является тот факт, что Мария Магдалина была первой увидевшей воскресшего Христа.

ВТОРАЯ СТАДИЯ – (80-90 гг.): На данный момент Община имеет свою версию Евангелия, письменную или устную, которая включает в себя традицию, что Мария Магдалина была их основателем, героем и лидером. Мария Магдалина, вероятно, умерла к этому времени. Осуществляется раскол в Общине, который, скорее всего, стал результатом внутреннего спора об их высокой христологии. Община делится на две группы, которые Браун называет отщепенцами и апостольскими христианами.

ТРЕТЬЯ СТАДИЯ – (90-100 гг.): Апостольские христиане: поскольку церковь становится более организованным институтом, эта группа опасается остракизма и гонения (Хузино преувеличивает: в это время церковь, которая, по его же словам, еще только формировалась сама, не достигла такого могущества, чтобы настолько запугать какие-либо группы христиан. – примеч. Breanainn). Они ищут единства с лидерами формирующейся институциональной церкви. Утверждение, что ученица Иисуса была первым руководителем и героем их Общины вскоре становится помехой. Они были вынуждены затушевать этот факт, если они были приняты мужским руководством увеличивающейся институциональной церкви. Редактор в этой Общине переделывает их Евангелие, чтобы привести его в соответствие с их обскурантизмом. В результате такой редакции появляется каноническое Четвертое Евангелие в том виде, в каком мы имеем его сегодня.

Отщепенцы: они – наибольшая из двух групп. Они придерживаются своей традиции, которая ссылается на Марию Магдалину как любимого ученика Иисуса. Многие члены этой Общины принесли свою традицию в различные гностические группы. Их идентификация Марии Магдалины как ученика, которого любил Иисус, отражена в писаниях христианских гностиков из библиотеки Наг Хаммади – например, в Евангелии от Филиппа и Евангелии от Марии.

Библиотека Наг Хаммади была обнаружена в 1945 году в районе Наг Хаммади в Египте. О ней много было написано с момента её публикации в середине 1970-х гг. Эта библиотека состоит из рукописей IV века на коптском языке, которые являются переводами манускриптов, первоначально написанных на греческом языке. Эти рукописи принадлежали гностическим христианам. Большинство ученых упоминает середину второго столетия как самую раннюю вероятную дату составления этих документов. Однако, несколько документов, как говорят некоторые, были написаны уже в конце первого столетия, что делает их современниками Евангелий Нового Завета (Хоскинс:34). Важность этого открытия 1945 года неоценима.

Рассмотрим несколько важных отрывков из библиотеки Наг Хаммади. Первая выдержка дошла до нас из Евангелия от Филиппа:

**А спутница [Спасителя] — Мария Магдалина. [Но Христос любил] её больше [всех] учеников [и, бывало], [часто] целовал её [уста]. Остальные [ученики обижались] на это [и негодовали]. Они говорили Ему: "Почему Ты любишь её больше всех нас?" Спаситель ответил им, говоря: "Почему я не люблю вас, как её? Когда слепой человек и тот, кто видит — оба находятся в темноте, нет никакой разницы между ними. Когда же приходит свет, тогда зрячий увидит этот свет, а тот, кто слеп, останется в темноте"**. (NHC II.3.63.32FF). (Робинсон 1977:138).

Другой отрывок из Евангелия от Филиппа читается так:

**Были трое, кто всегда ходил с Господом: Мария — Его мать, и её сестра, и Магдалина – та, которую называли его спутницей. Его сестра и мать и спутница – каждая была Марией**. (NHC II.3.59.6-11) (Робинсон 1988:145).

Евангелие от Марии (приписываемое Магдалине) говорит следующее:

** Петр сказал Марии: "Сестра, мы знаем, что Спаситель любил тебя больше остальных женщин. Скажи нам слова Спасителя, которые ты помнишь, которые ты знаешь, [но] мы нет, и которые мы не слышали". Мария ответила, говоря: "Сокрытое от вас я объявлю вам"**. (NHC BG 8502.1.10.1-8). (Робинсон 1988:525).

В этом месте текста Мария Магдалина продолжает рассказывать Петру, Андрею и Левию о своих видениях воскресшего Христа и беседах с Господом. Эти видения содержат нечто такое, что она упоминает как семь сил гнева (NHC BG 8502.1.16.12-13). (Робинсон 1988:526). После того, как она заканчивает своё рассуждение об откровениях, услышанных от Господа, мужчины спорят, принять ли подлинность видения Магдалины.

**Когда Мария сказала это, она замолчала, так как Спаситель говорил с ней лишь до этого места. Но Андрей ответил братьям, говоря: "Говорите, что [хотите] о том, что она сказала. Однако, я не верю, что Спаситель сказал это. Ибо, определенно, эти учения – странные мысли". Петр, ответив, сказал то же. Он спросил их о Спасителе: "Действительно ли Он говорил с женщиной без нашего ведома [и] тайно? Должны ли мы обратиться и все слушать её? Разве Он предпочел её нам?" Тогда Мария заплакала и сказала Петру: "Мой брат Петр, что ты замышляешь? Ты думаешь, что я выдумала это сама в своем сердце, или что я лгу о Спасителе?" Левий сказал Петру, говоря: "Петр, ты всегда был вспыльчив. Теперь я вижу, что ты борешься с женщиной как с врагом. Но если Спаситель сделал её достойной, то кто ты, в самом деле, чтобы отвергать её? Конечно, Спаситель знал её очень хорошо. Вот почему Он любил её больше нас. Лучше устыдимся и облечемся Мужем Совершенным, и обретем Его для себя, как Он повелел нам[1], и будем проповедовать Евангелие, не полагая никакого иного правила или другого закона, кроме того, что сказал Спаситель". Когда […] и они вышли, [чтобы] провозглашать и проповедовать**. (NHC BG 8502.1.17.7ff) (Робинсон 1988:526-527).

По каким-то причинам в дошедшем до нас тексте из числа её откровений отсутствуют четыре страницы. Всего отсутствуют десять из девятнадцати страниц Евангелия от Марии (Робинсон 1988:524,526).

Очевидно, что эти отрывки устанавливают тот неоспоримый факт, что, по крайней мере, в некоторых древних гностических общинах Марию Магдалину считали "любимым учеником" и спутницей Господа. Она неоднократно выделяется как ученик, которого Иисус любил больше всех. Это, казалось бы, противоречит утверждению в Четвертом Евангелии, что "ученик, которого любил Иисус" (Ин. 13:23) – мужской основатель Иоанновской Общины. Как же могли существовать две устойчивые традиции, каждая из которых определяет двух разных людей как ученика, которого любил Иисус больше? Это станет понятно, только если мы исследуем возможность того, что обе эти традиции, в действительности, отсюлают к одному и тому же ученику.

Исследование возможных объяснений

Нет никаких сомнений, что "любимый ученик", в канонической версии Четвертого Евангелия — это анонимный ученик мужского пола. Всё же, как мы видели, писания из библиотеки Наг Хаммади отражают устойчивую традицию, неоднократно называя Марию Магдалину учеником, которого любил Иисус. Как же мы объясним это интригующее противоречие?

Имеется только три возможных объяснения этого:

1. Нет никакой связи между Четвертым Евангелием и гностическими сочинениями, приведенными здесь. Они просто отражают две разные традиции, которые ссылаются на двух разных людей как на любимого ученика Иисуса. Это просто совпадение.

2. Объяснение Брауна: авторы гностических Евангелий находились под влиянием облика Марии Магдалины как исключительного проповедника воскресшего Христа. Этот образ Марии Магдалины вдохновил гностических писателей сделать её учеником, которого любил Иисус больше всех, и основного реципиента откровения после воскресения (Браун 1979:154). Другими словами, гностические авторы породили традицию именовать Марию Магдалину любимым учеником в ответ на то, что они читали в Четвертом Евангелии. В этом случае, каноническое Четвеёртое Евангелие предшествует традиции, обнаруженной в писаниях Наг Хаммади.

3. Мой тезис: протоканоническая версия Четвертого Евангелия четко называла Марию Магдалину учеником, которого любил Иисус, так же, как и гностические писания. Гностические писания отражают свою зависимость от текста Протоевангелия, который "отщепенцы" принесли в гностические группы после раскола (Браун 1979:149). Остальная часть Общины, "апостольские христиане" Брауна, имела тот же текст Протоевангелия. Однако, они отредактировали свой текст так, чтобы сделать его более приемлемым для формирующейся институциональной церкви, к которой они желали присоединиться. Они изъяли все ссылки на Марию Магдалину как на своего основателя. Вместо этого они вставили в текст ссылки на "любимого ученика", превратив этого ученика в анонимного мужчину. В двух отрывках текста их редакция пытается сделать из любимого ученика и Марии Магдалины, видимо, двух разных лиц посредством их совместного появления в одних и тех же сценах (конструктивные недостатки внутри этих отрывков, которые будут обсуждаться ниже, поддерживают это мнение.) Они сделали это, потому что они знали, что церковные лидеры не примут подлинность Евангелия, написанного женщиной. Как заметил Браун: "Принятие (Четвертого) Евангелия в канон ... было только ценой гарантии, что оно имело апостольское происхождение" (1979:149). А по мировоззрению институциональных церковных лидеров женское пастырство нельзя признать апостольским установлением.

Из трех возможных объяснений третье наиболее вероятно.

Первое объяснение может быть легко опровергнуто. Существует, безусловно, связь между Четвертым Евангелием и гностическими писаниями, приведенными здесь. Исследование Брауна показывает, что большинство из Иоанновской Общины (отщепенцы) взяло протоканоническую версию Четвертого Евангелия с собой к докетистам, монтанистам и гностикам (1979:149) . В дополнение к этому, как мы видели, Четвертое Евангелие было очень популярно среди гностиков задолго до его принятия и канонизации институциональной церковью (Перкинс:946). И Браун тоже указывает, что имеются "обильные доказательства знакомства с идеями иоаннитов" в гностических писаниях Наг Хаммади (1979:147). Очевидно, с самого начала было много контактов между Иоанновской Общиной и гностическими группами (Хузино не допускает возможности того, что т. н. "Иоанновская Община" – весьма условное название этой группы – сама имела гностическое происхождение. Почему-то такая версия не рассматривается ни им, ни Брауном. "Иоанновская Община" постоянно дистанцируется от гностиков, при этом выдвигается гипотеза, что "иоанниты", отколовшись, что-то куда-то принесли, в то время как в гностических общинах ничего о Марии Магдалине якобы не знали. – примеч. Breanainn). Таким образом не может быть простым совпадением то, что Мария Магдалина упоминается в гностических писаниях как "ученик, которого любил Иисус" почти таким же образом, как и анонимный ученик-мужчина упоминается в качестве такового в Четвертом Евангелии. Сходства слишком впечатляют, чтобы отвергнуть их как между собой не связанные.

Но чтобы опровергнуть второе объяснение, выдвинутое Брауном, мы должны тщательно проанализировать внутренние свидетельства, которые поддерживают мой тезис.

Внутренние свидетельства

Как отмечалось ранее, моим важным утверждением является то, что редактор тщательно скрыл идентичность Марии Магдалины как "любимого ученика", ссылаясь на неё лишь как на анонимного ученика. Поскольку редактор переделал семь отрывков, процитированных выше, которые относятся к "любимому ученику", он просто изменил каждую ссылку на Марию Магдалину, заменив их анонимными ссылками на "любимого ученика" или на "другого ученика". Для большого документа это было довольно легко проделать, и окончательный текст казался связным. Вместо имени Магдалины читателю просто предложили анонимного ученика-мужчину.

Удаление ссылок на Марию Магдалину в большинстве случаев было легким делом. Однако, в ходе своей работы, редактор столкнулся с проблемой. Предание, помещающее Марию Магдалину к подножию креста и пустому гробу воскресным утром, было слишком устойчивым, чтобы его отрицать. Присутствие Магдалины при обоих этих событиях было общеизвестно среди многих раннехристианских общин (это доказывается тем, что все три других Евангелия Нового Завета говорят о её присутствии при этих событиях). Редактор не мог просто опустить каждую ссылку на Магдалину при распятии или как на основного свидетеля воскресения. Однако, редактор по-прежнему хотел утвердить "любимого ученика" основателем своей общины и свидетелем этих великих событий в деле спасения. Таким образом, он мог всё еще утверждать, что основатель его общины был очевидцем событий в Евангелии, хотя по непонятным причинам он не в состоянии раскрыть его личность (Ин. 21:24).

В этот момент редактор, вероятно, задавался вопросом, очень похожим на этот: как я могу подавить знание о Марии Магдалине, бывшем основателе нашей Общины, без слишком очевидного удаления её из сообщений о распятии/воскресении, с чем многие христиане уже знакомы?

Решение редактором этой проблемы было в действительности довольно простым. В тех двух событиях, где он не мог отрицать присутствие Магдалины, он переделал текст так, чтобы казалось, будто Мария Магдалина и "любимый ученик" являются двумя различными людьми, появляющимися одновременно в одном и том же месте, в одно и то же время. В результате Мария Магдалина и любимый ученик-мужчина появляются вместе в Четвертом Евангелии только в двух отрывках: в 19:25-27 (у подножия креста), и в 20:1-11(возле пустого гроба воскресным утром). …Интересно, не правда ли? И именно в этих двух моментах мы находим несколько основных конструктивных несоответствий в тексте Четвертого Евангелия. Браун обсуждает несоответствия в обоих этих отрывках. (Это демонстрирует, что я не просто читаю отрывки, в которых нет никаких несоответствий.) Примечательно, Браун не находит таких конструктивных недочетов ни в одном из других отрывков, которые содержат ссылки на любимого ученика.

Конструктивные несоответствия в Четвертом Евангелии

Например, отрывок из Четвертого Евангелия, где у подножия креста присутствуют вместе Мария Магдалина и "любимый ученик", читается следующим образом:

**При кресте Иисуса стояли Матерь Его, сестра Матери Его Мария Клеопова и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит…** (Ин. 19:25).

Я сократил здесь отрывок, чтобы выделить один момент. Структура этой перикопы весьма загадочна. В первом предложении (ст. 25) мы видим перечисление женщин, стоящих у креста Иисуса. Во втором (ст. 26) автор, видимо, обращается к перечисленным женщинам, стоящим при кресте, когда он называет одну из них "учеником, которого любил [Иисус]". Если бы можно было прочитать только часть выше процитированного отрывка, то можно было бы охотно предположить, что "любимый ученик" — это одна из женщин, стоящих возле креста с матерью Иисуса. (Перечитайте его сами и посмотрите, если вы не согласны.)

Полностью отрывок читается следующим образом:

** При креста Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: "Жено, се Сын Твой" (примечательно, что Эстер де Бор, автор другой работы о Марии Магдалине считает, что эта фраза Иисуса не являлась указанием для Матери на "любимого ученика", а указанием на самого себя, т. е. он говорит матери – "вот, я твой сын", а вторая фраза уже обращается к ученику. – примеч. Breanainn). Потом говорит ученику: "Се, Матерь твоя". И с этого времени ученик этот взял Её к себе**. (Ин. 19:25-27).

Оригинальная доевангельская версия этого отрывка, вероятно, упоминала Марию Магдалину как ученика, которого любил Иисус. С помощью детерминативов мужского рода и падежей (в греческом языке) редактор смог заменить "любимого ученика" на анонимного мужчину. Структура этого отрывка выглядит немного насильственной и указывает, что он был, вероятно, изменен, как я утверждал.

Браун никак не постулирует тезис, предложенный мной здесь. Тем не менее, он заметил несоответствие между ст. 25 и стт. 26-27. Однажды в своем обсуждении этого отрывка он задается вопросом, почему любимый ученик не был включен в список людей, стоящих на кресте в ст. 25. (Браун 1970:922). Он отмечает, что мать Иисуса и любимый ученик не были перечислены тремя другими Евангелиями как стоявшие у креста. Он пришел к выводу, что мать Иисуса "особо упоминается в традиции, которая дошла до евангелиста, как видно из ст. 25, но ссылка на любимого ученика ... это дополнение к традиции" (Браун 1970:922 ) . Браун ощутил, по иным причинам, чем те, которые предложены здесь, что "любимый ученик" кажется удивительно неуместным в этом отрывке.

Если мы сравним Ин. 19:25-27 с отрывком из Евангелия от Филиппа, процитированного ранее, мы заметим некоторые поразительные сходства.

Евангелие от Филиппа ссылается на тех же самых женщин, которые стояли возле креста в Четвертом Евангелии. Однако Евангелие от Филиппа ясно дает цитату о Марии Магдалине как о "спутнице" Иисуса. Объяснение Брауном этого сходства состоит в том, что гностические авторы так или иначе находились под влиянием Четвертого Евангелия в создании из Марии Магдалины ученика, которого любил Иисус больше всех (1979:154). Другими словами, как уже отмечалось ранее, он утверждает, что то, что мы читаем в Евангелии от Филиппа является реакцией на то, что написано в каноническом Четвертом Евангелии. Это весьма маловероятно. Утверждением, что автор Евангелия от Филиппа ответил таким образом на Четвертое Евангелие, не объяснить, почему, во-первых, в этом отрывке Четвертого Евангелия появляется конструктивное несоответствие. Кроме того, Браун утверждает, что гностики превратили Марию Магдалину в любимого ученика в ответ на её изображение в Четвертом Евангелии. Однако, он не пытается сначала объяснить, почему имя любимого ученика в Четвертом Евангелии окутано тайной. Я считаю, что более правдоподобное объяснение заключается в том, что гностическая литература, процитированная здесь, отражает более раннюю традицию. Редактор Четвертого Евангелия изменил эту традицию по вышеизложенным причинам.

Отрывок из Четвертого Евангелия, который представляет Марию Магдалину и любимого ученика вместе в пустой гробнице, гласит:

**В первый же день недели Мария Магдалина приходит к гробнице рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гробницы. Итак, она бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его. Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первым. И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел во гроб. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит в гробницу, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал. Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых. Итак ученики опять возвратились к себе. А Мария стояла у гроба и плакала**. (Ин. 20:1-11).

Конструктивные несоответствия в этом отрывке бросаются в глаза. При обсуждении этой перикопы Браун отмечает, что здесь "есть чрезвычайное количество несоответствий, выдающих руку редактора, который добился органичности путем комбинирования разрозненных материалов" (1970:995). Эта перикопа также был описана как содержащая "и великую драму, и беспорядочную беготню по кругу (confused choreography)" (Сецер:262).

В своих комментариях на Ин. 20:1-11 Браун приводит несколько несоответствий. Одно из них, которое, в частности, стоит рассмотреть в целях данного исследования, это наблюдение Брауна: "Не ясно, когда и как Магдалина вернулась к могиле в (ст.) 11" (1970:995). Браун отмечает, что в этой перикопе след по пути Марии Магдалины из одного места в другое разорван:

• В ст. 2 Мария Магдалина бежит от гробницы к Петру и "другому ученику", чтобы рассказать им, что тело Иисуса из гробницы исчезло. В этот момент Мария Магдалина находится вместе с Петром и "другим учеником" далеко от гробницы.

• В ст. 3 Петр и "другой ученик" бегут к могиле. Мария Магдалина не упоминается в числе вернувшихся к гробнице с двумя мужчинами. Она остается позади – по-прежнему ДАЛЕКО от гробницы.

• В ст. 11 Мария Магдалина внезапно изображается плачущей на могиле, оставшись где-то позади. Однако, нет никакого отчета о её возвращении к гробнице в этой сцене после того, как она сообщила Петру и "другому ученику" о том, что тело Иисуса исчезло.

Когда же Мария Магдалина вернулась к гробнице? Читатель теряет её след между ст. 2 и ст. 11. Браун заметил это (1970:995). Я утверждаю, что это несоответствие действительно возникло из-за введения её alter ego – любимого ученика мужчины, в стихах со 2 по 10. Очевидно, этот отрывок был сделанной к нему некоторой расширенной вторичной редакцией. Усилие редактора скрыть идентичность Марии Магдалины как любимого ученика и сделать двух человек из одного, породило неразбериху в сообщении о местонахождении Магдалины между стт. 2 и 10 этого отрывка.

Браун настаивает, что этот отрывок "претерпел значительное развитие" (1970:1001). Он считает, что, возможно, Лука 24:12 отражает более раннюю традицию, в которой Петр бежит к гробнице без другого ученика (впрочем, у Луки и др. синоптиков такой персонаж как "любимый ученик" отсутствует во всех эпизодах, а не только в этом. – примеч. Breanainn). В протоканонической версии Четвертого Евангелия, возможно, это было отражено перед тем, как редактор переработал его. Браун утверждает, что введение любимого ученика в сцену в Евангелии от Иоанна гл. 20, было работой редактора. Фактически он утверждает, что именно введение любимого ученика в этот текст вызвало те несоответствия, которые я обсуждал здесь (Браун 1970:1001).

Сецер характеризует вставку любимого ученика в этом отрывке, как "выдумку" (262). Как и Браун, она отмечает, что сообщение о Петре и любимом ученике, бегущих к гробнице вместе, "вставлено между" первоначальным обнаружением Марией Магдалиной пустой гробницы и её первой встречей с воскресшим Иисусом. Она утверждает, что эта "выдумка" позволила Евангелию сохранить традицию, что Мария Магдалина была первой, кто обнаружил пустой гроб, в то же время давая любимому ученику известность в качестве первого лица, который достиг пустой гробницы и уверовал в то, что Иисус воскрес (Сецер: 262).

Наблюдение Сецер весьма согласуется с гипотезой, которую я предлагаю здесь. Мой тезис также констатирует выдумку со стороны конечного редактора Четвертого Евангелия. Этот редактор стремился показать, что Евангелие было основано на свидетельствах очевидца – основателя и героя своей общины. Однако, он не хотел признать, что этот основатель и герой был женщиной. Тем не менее, он не мог слишком ясно отрицать присутствие Марии Магдалины при распятии и у пустой гробницы. Так, его "выдумка", как выразилась Сецер, должна была заменить Марию Магдалину на анонимного ученика мужчину повсюду в тексте, за исключением тех мест, где он не мог отрицать её присутствие из-за противоположной устойчивой прежней традиции. В этих сценах он поместил любимого ученика и Марию Магдалину вместе в одних и тех же отрывках. Это объясняет конструктивные несоответствия, беспорядочную беготню по кругу, а также очевидную выдумку.

Здесь следует отметить еще одно несоответствие, на которое указывает Браун (1970:995):

**Тогда другой ученик, который достиг гробницы первым, тоже вошел внутрь. Он увидел и уверовал. (Ибо они еще не разумели из Писания, что Иисус должен воскреснуть из мертвых)**. (Ин. 20:8-9).

Контраст между "увидел и уверовал" в ст. 8 и "они еще не разумели" в ст. 9 – странный. Стих 9 ясно ссылается на стих 8. Однако, эта ссылка противоречива. Это, видимо, попытка смешать два разные традиции: первую, в которой ученики не сразу разумеют или веруют в воскресение (Мф. 28:17; Мк. 16:11,13; Лк. 24:11), и вторую, в которой Мария Магдалина заменена "другим учеником", тотчас принимающим истину (Мф. 28:1,8; Мк. 16: 9; Лк. 24:11). (Согласно синоптикам действительно выходит, что ученики мужчины не поверили вести Магдалины о воскресении. Даже согласно вставке Луки 24:12, в которой Петр изображен прибежавшим к гробнице, чего нет ни у Матфея, ни у Марка – сказано лишь, что он только "удивился произошедшему". Уверовавший таинственный ученик появляется только в Иоанновской традиции, и это служит лишним аргументом тому факту, что им была сама Мария. – примеч. Breanainn).

Дополнительные подтверждающие свидетельства

В своем исследовании Браун делает много выводов, которые соответствуют моему тезису. Действительно, всё в Брауновском описании "любимого ученика" совместимо с тем, что известно о Марии Магдалине – то есть, за исключением его пола.

Браун отмечает, что "Иоанновское отношение к женщинам весьма отличалось от засвидетельствованного в других христианских церквях первого века". Он добавляет: "Уникальное место, отведенное женщинам (как проповедницам) в Четвертом Евангелии, отражает историю, богословие и ценности Иоанновской Общины" (Браун 1979:183). Могу ли я любезно предложить дополнительное объяснение? Вероятно, женщинам в Четвертом Евангелии отведено уникальное место из-за того, что оно изначально было составлено женщиной.

Браун предполагает, что Иоанновская картина становится более понятной, если любимый ученик являлся учеником Иоанна Крестителя, и если этот ученик стал следовать за Иисусом, когда Иисус был в общении с Крестителем (1979:32-34). Это, конечно, вероятный сценарий, который не противоречит моему тезису. (В Ин. 1:35 действительно говорится, что после слов Иоанна Крестителя об Иисусе за ним последовали "два ученика", но в Ин. 1:40 называется имя только одного из них – Андрея, а имя второго странным образом умалчивается. – примеч. Breanainn).

Браун также отмечает, что Четвертое Евангелие содержит много точных указаний на места и обычаи Святой Земли. Эти указания предполагают живое свидетельство автора, жившего на Святой Земле до разрушения Храма в 70 г. н.э. Все эти наблюдения Брауна совместимы с парадигмой, которая включает Марию Магдалину как автора Четвертого Евангелия.

Другим фактором, который имеет тенденцию поддержать мой тезис, является "преимущество" любимого ученика по отношению к Петру в Четвертом Евангелии (Браун 1979:31). Взаимоотношения между Петром и "любимым учеником" в Четвертом Евангелии очень похожи на отношения между Петром и Марией Магдалиной в корпусе Наг Хаммади. Это предполагает, что редактор Четвертого Евангелия заменил Марию Магдалину на анонимного ученика мужчину, но сохранил мотив соперничества между этим учеником и Петром.

Браун обратил внимание, что в Четвертом Евангелии любимый ученик очень часто эксплицитно противопоставляется Петру. Вот некоторые примеры, на которые он указывает (Браун 1979:82-83):

• (13:23-26) Любимый ученик возлежит на груди Иисуса, в то время как Петр должен обращаться к ученику, чтобы тот задал вопрос Иисусу вместо него;

• (18:15-16) Любимый ученик имеет доступ во двор первосвященника, в то время как Петр – нет;

• (20:2-10) Любимый ученик тотчас уверовал в воскресение, тогда как Петр и остальные ученики не разумеют;

• (21:7) Любимый ученик – единственный, кто признает воскресшего Христа, когда Он говорит с берега с учениками на их рыболовном судне;

• (21:20-23) Петр ревниво спрашивает Иисуса о судьбе любимого ученика.

Писания библиотеки Наг Хаммади содержат то же "соперничество" между Петром и Марией Магдалиной:

• Евангелие от Марии изображает Петра ревнующим к откровениям, которые Магдалина получила от воскресшего Христа (NHC BG 8502.1.17.7ff) (Робинсон 1988:526-527);

• в Евангелии от Фомы Петр говорит о Магдалине следующее: "Пусть Мария покинет нас, поскольку женщины недостойны жизни" (NHC II. 2.51.19-20) (Робинсон 1988:138);

• в Евангелии от Филиппа отношения между Иисусом и Марией Магдалиной контрастируют с отношениями Иисуса к остальным ученикам (NHC II.3.63.32ff) (Робинсон 1977:138; 1988:148);

• подобные примеры Петра, отодвигаемого на задний план Марией Магдалиной, встречаются в Евангелии Египтян и трактате Пистис София (гностические документы, найденные до открытия библиотеки Наг Хаммади).

Заключительные замечания

Позиционирование Марии Магдалины как автора Четвертого Евангелия не ставит под вопрос его апостольское происхождение. Если Мария Магдалина была лидером и героем Общины Четвертого Евангелия, то она была, вероятно, признаваема в качестве Апостола в среде этой Общины. И действительно, как признание того факта, что она была первой, кто возвестил о воскресении Христа, римско-католическая церковь удостоила её титула "apostola apostolorum", что значит "апостол апостолов".

Предлагая этот тезис, я, конечно, не ставлю под сомнение целостность Четвертого Евангелия. Также я не приписываю неискренних намерений ни одному из редакторов Евангелия. Сегодня известно, что Библия изобилует псевдоэпиграфическими писаниями – обычная практика в древности, которая не рассматривалась как нечестивая. Несмотря на редакторские правки и несоответствия они, возможно, имели свою причину – намерением автора, евангелиста и любых последующих редакторов было провозгласить Евангелия "в таком виде, чтобы они рассказали нам чистую правду об Иисусе" (Dei Verbum, n. 19) (Эббот:124). Они также стремились сохранить "безошибочно, что есть истина, которую Бог хотел предложить в священных писаниях ради нашего спасения" (Dei Verbum, n. 11) (Эббот:119). Другими словами, в сокрытии личности любимого ученика или создании образа ученика мужчины, а не женщины, редактор не вмешивался в какую-либо основополагающую доктрину Евангелия Иисуса. Таким образом, редактор Четвертого Евангелия по-прежнему разделяет Истину. (Хузино хочет сказать, что работа редактора не нарушила целостности этого Евангелия, сделав лишь некоторые не столь существенные изменения касательно личности "любимого ученика". В действительности речь идет о довольно масштабной фальсификации, как показали многолетние текстологические исследования Евангелия Иоанна, осуществляемые французскими учеными школы Буамара. В дальнейшем Четвертое Евангелие было существенно расширено сторонним материалом. В IV-V в. еще была известна более короткая "антиохийская" версия этого Евангелия, которую комментировал в частности Иоанн Златоуст; постепенно она вышла из употребления. – примеч. Breanainn.)

Читатели должны также воздержаться от предположения или заключения на основе любого из текстов, цитируемых здесь, что Иисус и Мария Магдалина имели какие-либо незаконные любовные отношения. Мы не должны слишком спешить, рассматривая древнюю литературу через "призму современности". (Однако, ничто не мешает рассматривать брак в Кане как свадьбу Иисуса с Марией, о чем аргументированно говорится в исследованиях других ученых. Непонятно, почему Хузино замалчивает эту тему, боясь немного выйти за рамки римо-католической догмы (как он делает в других случаях), и настаивает именно на незаконности таких отношений? "Возлежание на груди Иисуса" на Тайной Вечере, а именно так следует перевести это место с греческого, показывает весьма близкие интимные отношения между Иисусом и Марией, а точнее такое положение могла занимать только его законная жена. Кроме того, сам Хузино ссылается на Евангелие от Филиппа, в котором сказано, что Иисус часто целовал Марию в уста. Если Хузино продолжает настаивать на "незаконности" отношений между Иисусом и Марией, то это его дело. Факты же говорят о другом, особенно в свете недавно обретенной гностической рукописи, в которой прямо говорится, что Магдалина была Его "женой". – примеч. Breanainn.)

Конечно, я не предъявляю претензии на обладания последним словом по этой проблеме. Однако, выводы этого исследования не идут под рубрикой "чрезмерно воображаемых дедукций о церковной истории", о чем предупреждает нас Браун (1979:19).

Имеются некоторые очень веские поводы для рассмотрения возможности авторства Четвертого Евангелия Марией Магдалиной:

• имеется твердое внебиблейское документальное свидетельство, которое устанавливает твердую традицию среди, по крайней мере, некоторых гностических христиан, называющих Марию Магдалину учеником, которого Иисус любил больше всех. Это веское внешнее свидетельство, которое подтверждает идентификацию Марии Магдалины как "любимого ученика";

• имеется хорошо известная историческая связь между Четвертым Евангелием и гностическими христианами, которая предшествует как канонизации Четвертого Евангелия, так и атрибуции его авторства Иоанну Зеведееву (Перкинс:946). Это подтверждает гипотезу, которая гласит, что отщепенцы из Иоанновской Общины принесли своё протоканоническое Четвертоё Евангелие с собой в общины гностических христиан после раскола;

• имеется твердое внутреннее свидетельство, показывающее значительные структурные несоответствия в двух отрывках Четвертого Евангелия, которые содержат описания как Марии Магдалины, так и любимого ученика, как появляющихся вместе. Это подтверждает гипотезу, которая гласит, что редактор переписал прежние протоканонические версии Четвёртого Евангелия, как обсуждалось выше;

• "соперничество" любимого ученика и Петра в Четвертом Евангелии очень похоже на отношения между Петром и Марией Магдалиной в корпусе Наг Хаммади. Это помогает подтвердить гипотезу, которая гласит, что любимый ученик Четвертого Евангелия и Мария Магдалина на самом деле одно и то же лицо;

• имеется много точных указаний на места и обычаи Святой Землю, которые показывают живое свидетельство автора, жившего на Святой Земле перед разрушением Храма в 70 г. н.э. (Браун 1979:22). Мария Магдалина безусловно была в состоянии дать очень яркие и точные свидетельства очевидцев событий, описанных в Четвертом Евангелии. Это могло бы объяснять некоторые поразительные различия между Четвертым Евангелием и Синоптическими Евангелиями, которые, по мнению большинства ученых библеистов, были псевдоэпиграфичными, а не написанными очевидцами событий.

• уникальное место, отведенное в Четвертом Евангелии женщинам как проповедницам, весьма отличается от такового в других христианских церквях первого столетия (Браун 1979:183). Это очень хорошо согласуется с гипотезой, которая гласит, что автором Четвертого Евангелия была на самом деле женщина – т. е. Мария Магдалина.

Итак вот … Я надеюсь, что предшествующий материал был для вас "полезным чтением". Я знаю, что моя гипотеза покажется вам весьма радикальной – по крайней мере поначалу. Однако прежде, чем вы отвергните её, я хочу, чтобы вы задумались над несколькими вещами.

Не кажется ли вам сей тезис радикальным только потому, что я предполагаю, что женщина могла написать одно из четырех Святых Евангелий в Библии? Если бы я предложил тезис, что Варфоломей, или Андрей, или Иаков, или любой из других мужчин апостолов написали Четвертое Евангелие, а не Иоанн – считалось бы это слишком радикальным? Вероятно, нет. Фактически у церкви нет проблем с преобладающей наукой, которая гласит, что человек, чьего имени мы даже не знаем, написал один из самых священных христианских документов. Представьте себе – даже безымянный человек предпочтительнее, нежели женщина.

А что же все аргументы, которые я представил вам? Сравните это с основанием, на котором авторство Четвертого Евангелия приписывается Иоанну Зеведееву почти 2000 лет. Большинство ученых библеистов сегодня отвергают те доказательства. (Помните? Это были детские воспоминания Иринея.) Вот почему Евангелие от Иоанна считается анонимным до сих пор. Но, увы, стандарт проверки в установлении женщины как автора Евангелия весьма и весьма завышен. Вопреки гностическим документам и структурным несоответствиям, церковное большинство, вероятно, никогда не признает Марию Магдалину автором новозаветного Евангелия.

Возможно, положение вещей действительно существенно не изменилось с первых дней церкви. Быть может, авторство Евангелия от женщины по-прежнему смущает, потому что, как говорит Сецер, это было 2000 лет назад.

Вот кое-что еще для того, чтобы задуматься над этим:

Почему Мария Магдалина наиболее известна в мире как распутница, в то время, как Библия нигде прямо не говорит о том, что она когда-либо занималась проституцией? О, вы уверены, что помните, как прочли это в Библии, не так ли? Найдите мне эту библейскую цитату и пришлите на e-mail, указанный ниже, и я размещу её на этом веб-сайте. (Мк. 16:9 и Лк. 8:2 говорят об изгнании из Магдалины семи бесов, что позже богословы интерпретировали как "семь смертных грехов", в числе которых, например, помимо блуда, есть убийство… Почему Марию не обвиняют, наряду с блудом, и в убийствах? Это вопрос, который хочется задать богословам. Они вообще исключают все человеческие эмоции и рефлексии, лишая человека своей природы, делая из него бесчувственную биомашину, зацикленную на самоунижении, что и есть их главный грех, перекрывающий все их надуманные "от башни" семь смертных грехов. – примеч. Breanainn).

Реймонд Браун уподобил поиск опознания автора Четвертого Евангелия с хорошим детективом (1966:LXXXVII). Хороший следователь отбирает доказательства, которые имеют отношение к делу, и отбрасывает то, что к нему не относится. Когда доказательства начинают указывать в определенном направлении, он или она начинают вести следствие и анализировать всевозможные объяснения и алиби. Когда появляется одна теория как правдоподобная и наиболее вероятная, чем любая другая, следователь делает заключение, которое обычно называет подозреваемого или подозреваемых. Доказательств в поддержку авторства Четвертого Евангелия Марии Магдалины гораздо больше тех, которые представляют Иоанна Зеведеева как его автора на протяжении почти двух тысяч лет.

После тщательного рассмотрения свидетельств, процитированных здесь, я любезно подтверждаю, что "главным подозреваемым" в каких бы то ни было поисках опознания автора Четвертого Евангелия, должна быть Мария Магдалина.

1966. The Documents of Vatican II. (Документы II-го Ватиканского собора). New York: Guild Press.

1979. The Community of the Beloved Disciple. (Община возлюбленного ученика.) New York: Paulist Press.

1970. The Gospel According to John (Евангелие по Иоанну) (xiii-xxi). New York: Doubleday & Co.

1990. Canonicity (Подлинность), pp. 1034-1054 in The New Jerome Biblical Commentary (Новоиеронимовский библейский комментарий), edited by Raymond E. Brown, et al. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall.

1993. Mary Magdalen: Myth and Metaphor. (Мария Магдалина: миф и метафора.) New York: Harper Collins.

1990. The Gospel According to John (Евангелие по Иоанну), pp. 942-985 in The New Jerome Biblical Commentary, edited by Raymond E. Brown, et al. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall.

1977. The Nag Hammadi Library in English. (Библиотека Наг Хаммади на английском.) San Francisco, CA: Harper & Row.

1988. The Nag Hammadi Library in English. Revised edition. (Пересмотренное издание.) San Francisco, CA: Harper & Row.

1997. Excellent Women: Female Witnesses to the Resurrection (Прекрасные женщины: женщины – свидетели воскресения), Journal of Biblical Literature 116:259-272.

Присылайте мне по электронной почте ваши вопросы и/или комментарии.

[1] Русский перевод здесь, видимо, менее точен, так как смысл не понят: "И облекшись совершенным человеком, удалимся, как он велел…" – примеч. Breanainn.