Библейский канон: II. Формирование ветхозаветного канона

Синедрион при Эзре проделал, как считается, основную работу по канонизации Торы. Это можно сказать определенно. И это следует из факта торжественного публичного оглашения канонизированного списка Закона Эзрой (Неем. 8:1-3). До I в. н. э. только пять книг Моисея считались у иудеев каноном. Господствовавшая партия саддукеев, занимавшая главные посты в Синедрионе, признавала исключительно Пятикнижие. То же самое наблюдалось и у самаритян, которые имели более раннюю версию Торы на т. н. "палеоиврите". При Эзре Тора была переписана нововавилонским "квадратным" письмом, и это была уже другая редакция, что видно по разночтениям между самаритянской и иудейской версиями. Остальные партии использовали и другие книги, но мы не располагаем никакими сведениями, которые могли бы указать нам на канонизацию в дополнение к Торе корпуса "пророков" и "писаний" в фарисейской или ессейской среде, а тем более в более мелких сектах. Да и к такой канонизации не располагала политическая нестабильность, препятствовавшая спокойной научной деятельности и упорядочиванию многовековой традиции.

Тем не менее, есть основания утверждать, что к I в. н. э. у фарисеев сложилось представление о составе канона в 22 книги, о чем сообщает позиционирующий себя фарисеем Иосиф Флавий, который пишет:

"Мы имеем только 22 книги, обнимающие собой историю всего нашего прошлого и по справедливости считающиеся вполне достоверными"[1].

Это, надо сказать, очень смутное свидетельство. Не ясно, кто имеется ввиду под местоимением "мы", кем именно эти книги "по справедливости считаются" достоверными и на каком основании?

За этими крайне расплывчатыми выражениями, по моему убеждению, кроется факт несостоявшегося канона в фарисейской среде. Безусловно, Флавий пересказывает чью-то сложившуюся традицию, вряд ли он говорит просто отсебятину. Но если бы авторитет канона существовал в действительности, такой добросовестный и образованный историк как Иосиф Флавий непременно сообщил бы хотя бы кратко подробности канонизации книг в названном составе: прежде всего, кем и когда она была предпринята. К тому же мы не знаем, те ли же самые 22 книги имелись ввиду Флавием, которые признаются и в современном иудаизме? Это не факт. Сам Флавий их не перечисляет, а в своих "древностях" широко пользуется апокрифическим и внешним материалом. В то же время, хотя число 22 могло оставаться незыблемым и священным для определения количества книг, но компоновка их могла иметь иной вид. Несколько книг могли объединяться, или напротив – разделяться. Число канонических книг у фарисеев ограничивалось 22, по числу букв еврейского алфавита. При этом некоторые пары книг соединялись в одну. Наряду с этим, в процессе эллинизации, у иудеев появился другой счет – 24, согласно количеству букв в греческом алфавите. Порядок книг, по-видимому, тот же, но книги Судей и Руфь, Иеремии и Плача считались отдельно, тогда как при счете в 22 книги они, наоборот, объединялись. Не исключено, что в каноне Иосифа Флавия отсутствовала книга Есфирь (при этом Судей и Руфь у него тоже были разделены). Талмудисты и масореты пользуются именно числом 24, то есть по количеству букв греческого алфавита. Неизвестно, какой счет возник раньше. Не исключено, что счет в 22 книги возник позже счета в 24, а не наоборот.

Иосиф Флавий говорит, что канон закрыт с концом эпохи Артаксеркса по причине

"прекращения цепи предания", потому что "пророки более не следовали один за другим в том беспрерывном порядке, как прежде"[2].

Вопреки правильному пониманию этой мысли, сложилось мнение, неоднократно высказываемое разнообразными толкователями, как ранними, так и современными, будто канон закрыт по причине утраты пророческого дара. Однако, Флавий такой мысли не поддерживает. Он говорит о другом – о том, что прекратились не пророки, а непрерывная цепь преемства пророков, обеспечивающая надлежащую сохранность и точность традиции. Это очень важное свидетельство отношения к принципу канонизации, сложившемуся в иудаизме, в частности в фарисейской среде. Т. е. функция канонизаторов текстов – это прерогатива пророков, которые, притом, должны обязательно следовать один за другим, а не ученых писцов. Последние – лишь блюстители. По причине отсутствия непрерывной цепи преемства пророков события, хотя и записываются после эпохи Артаксеркса, но по мнению Флавия уже "не пользуются такой же степенью достоверности". Выглядит это странно. Выходит, в иудейском сознании отсутствовало такое понятие как непосредственное божественное откровение. Ведь пророческий дар не требует цепи преемства. Бог открывается своим избранникам в надлежащее время и при необходимых условиях. К такому выводу располагают сами иудейские пророческие писания. Здесь же, у Флавия, провозглашается зависимость передачи письменной традиции от некоего формального преемства. Получается, не всё так просто с "откровениями от Бога". У этих "откровений" были вполне земные творцы, которые должны были научиться духовному ремеслу непосредственно от коллег-предшественников. Такие выводы можно сделать из сообщения Иосифа Флавия.

Впрочем, не стоит уделять этому подходу слишком серьезного внимания. Возможно, речь Флавия – это лишь попытка объяснить то, к чему стремился взыскательный ум в поисках ответа на вопрос, откуда берутся источники "божественных откровений". Но и игнорировать такое свидетельство нельзя. Какова была официальная позиция Синедриона по вопросу методики канонизации и была ли она вообще – неизвестно. Накопленный рукописный материал не говорит в пользу единой фиксированной текстовой традиции в иудаизме, как и не дает поводов обоснованно утверждать о наличии определенного состава книг.

Талмуд (Бава Батра, 14б, 15а), имея ввиду непререкаемое божественное происхождение Торы, сообщает, что "мужами Езекии" были написаны книги Исайи, Притчей, Песни Песней и Екклесиаста. Т. е. иудейское предание признает, что эти книги не были написаны теми авторами, именами которых они озаглавлены. Это подтверждается и текстологическо-лингвистическим анализом. Например, выяснено, что книга пророка Исайи написана не менее, чем тремя разными лицами, причем в разное время. Что касается Соломонова корпуса, то компилятивность данного собрания очевидна сама собой. В Соломонов круг включены изречения и других, нееврейских мудрецов (см. Притч. 30:1, 31:1). Далее Талмуд сообщает, что "члены Великого Синедриона" записали книги Иезекииля, 12 пророков, Даниила, Есфири. Эзра написал летописи Паралипоменон и свою книгу. Из этого также следует, что вышеуказанные книги, за исключением Эзры, были записаны не их настоящими авторами, а учеными компиляторами, одним из которых и был сам Эзра. В их распоряжении имелись протографы, которые они объединяли, редактировали, компоновали, соответствующим образом оформляли, дополняли собственными пояснительными комментариями (позже, в ходе переписки, они стали органической частью текста), историческими справками, заголовками текстовых блоков и песен. В роли такого компилятора выступает Эзра, составивший летопись с указанием ряда первоисточников и ссылками на них (напр., 1 Пар. 29:29, 2 Пар. 9:29, 12:15 и др.). Понятно, что членам Синедриона приходилось работать с колоссальным количеством текстов самого разнообразного содержания и толка, порой анонимных, отрывочных и разрозненных. Тем не менее, мы не можем сказать, занимался ли Синедрион времен Эзры канонизацией текстов как таковой. Нужно ли проводить параллель между составлением текстов и их окончательной кодификацией? Возможно, такая мысль созрела гораздо позже и в непосредственные задачи Великого Синедриона поначалу не входила.

Интересно то, как подается работа Эзры в 3-й книге Эзры. В иудаизме она не признается канонической, её древнееврейский протограф утрачен или сознательно изъят из обращения иудейскими руководителями. Не сохранился даже греческий перевод, остался лишь вторичный латинский (возможно, он сделан не с оригинала, а с греческого), а также сирийский, который, возможно, ближе к подлиннику. Тем не менее, книга сообщает интересные детали касательно канона еврейской Библии и обстоятельств составления всего корпуса священных книг. В первую очередь постулируется полная утрата Торы евреями во время вавилонского нашествия. Свиток Закона сгорел во время разрушения храма халдеями (3 Эз. 14:21). На самом деле это могло означать только то, что пропала главная официальная храмовая версия, по которой сверялись все локальные рукописи. Свиток Торы хранился в ковчеге Завета (Втор. 31:26) и исчез вместе с ним. Поэтому списки Торы не могли считаться достоверными, пока они не будут верифицированы с эталоном. Теперь, чтобы его восстановить, Эзра погружается в глубокий транс под воздействием какого-то психотропного напитка (3 Эзр. 14:38-44), и сорок дней без перерыва, день и ночь напролет, диктует писцам тексты, которые вырезались на специально подготовленных дощечках (3 Эзр. 14:24)[3].

Локальная палеоеврейская версия, сохраненная самаритянами, не признавалась канонической. Более того, древнееврейский язык был иудеями забыт в плену и перестал быть разговорным, ему на смену пришел арамейский. Мало того, что Тора была восстановлена "при помощи знаков, которых они не знали", т. е. посредством квадратного вавилонского письма (3 Эзр. 14:42, по арам. версии), но её пришлось специально изъяснять народу на арамейском наречии. Так возникли первые арамейские перифрастические Таргумы, которые по сути были не переводами, а толкованиями.

Первоначальная версия Торы, или то, что лежало в её основе, была записана финикийским руническим письмом еще до вавилонского пленения. Время её создания предположительно можно отнести к царствованию Иосии, когда им была предпринята религиозная реформа. Только в этот период северная область Палестины некоторое время находилась под властью иудейского царства, когда Иосия, пользуясь ослаблением Ассирии, захватил земли Самарии и распространил свою власть на её население. К краткой редакции Иосия присоединил найденную в храме первосвященником Хилкией "книгу Закона" (возможно, книгу Второзакония). По-видимому, она была принята и самарянами. Это объясняет, почему самаритянская и поздняя иудейская версии почти идентичны. Согласно другой гипотезе Хилкия нашел в храме копию с подлинника Торы, которую кто-то спрятал там во времена царствования Манассии. Манассия был противником иудаизма и планомерно его искоренял. Предполагается, что Манассия сжег храмовый список Торы. И только после 60-70 летнего забвения достали её копию из тайника. В таком случае дату создания Торы нужно отодвинуть к еще более раннему сроку.

Но реформа Эзры как раз была направлена на отделение иудеев в религиозном плане от остального населения Палестины и прежде всего от самаритян. Тот факт, что был создан новый "канонический" текст на базе палеоеврейской самаритянской версии, говорит о многом. Собственно деятельность Великого Синедриона сводилась в основном к редактированию последней. Библеисты почему-то полностью игнорируют проблему самаритянской версии. Во многих статьях об истории библейского канона о ней ни слова. А именно её наличие и оценка её места в традиции яхвизма во многом предопределяет правильный подход. Если Тора Эзры – первый извод, как считает большинство критиков, то откуда же взялась самаритянская Тора на палеоиврите? Ясно, что она не могла возникнуть позже реформы Эзры. Это было бы историческим анахронизмом, т. к. самаритяне не были допущены к постройке второго храма и совместному с иудеями участию в религиозной жизни (Эзр. 4:1-3). Значит самаритянское Пятикнижие возникло раньше. Это неоспоримый факт. И за это говорит архаика самаритянского письма. Утверждать, будто Тора Эзры возникла прежде Самаритянского Пятикнижия – всё равно, что доказывать, будто славянская Библия появилась позже синодального перевода, или что масоретский текст это перевод с Септуагинты. Игнорирование темы библеистами понятно и вполне объяснимо. Если признать раннее происхождение самаритянского Пятикнижия, значит расписаться в фальсификации Торы Великим Синедрионом и отказаться от сказок про её создание в состоянии наркотического дурмана.

Итак, Великий Синедрион занимался не только редактированием и компилированием, но и фальсификацией текстов. Следы этой фальсификации столь очевидны из текстологического анализа самой еврейской Библии, что отрицать их может только тот, кто вместе с Эзрой тоже погрузится в состояние глубокого психоделического транса. Сионские мудрецы создавали еврейскую Библию в полном смысле этого слова, взяв за основу древние тексты и переделывая их под современные нужды и запросы еврейского общества, не забывая, конечно, и личные интересы руководящей жреческой касты.

3 книга псевдо-Эзры является красноречивой иллюстрацией подлога. То, что это книга еврейская, притом напичканная иудейской ненавистью ко всем народам, не вызывает никаких сомнений. Ложь была столь очевидной, что сами еврейские писцы решили эту книгу "забыть". Но никто почему-то не хочет честно признать, что именно еврейские писцы и были её авторами, точнее непосредственные предшественники тех, кто постеснялся поместить её среди "подлинных" писаний. Популярность же её и включение в библейский канон христианской церковью[4] лишний раз напоминает о высоком профессионализме иудейских мошенников. О том же самом могут нам поведать и другие "апокрифы", которые служат хорошей иллюстрацией еврейских "священных" подделок, выполненных учеными писцами. Ведь создавали эту псевдоэпиграфику не эллины, не филистимляне и не славяне, и даже не еврейские крестьяне. Об этом не стоит забывать. Те же самые еврейские высокопоставленные и обученные мудрецы, которые изобретали мифы, они же потом и решали, что признать "каноничным", а что нет. И чем дальше продвигалась наука, чем большее влияние на иудаизм оказывали более прогрессивные культы окружающих народов, тем больше возникало вопросов по поводу достоверности той или иной книги, еще недавно, казалось бы, весьма уважаемой. Еврейские мифографы трудились, что называется, не покладая рук, посему объем апокрифической литературы стал с течением времени огромен, и он постоянно рос по мере отсеивания "некондиции". Т. е. масштабы подделок были колоссальные! Создавалось и неустанно увеличивалось количество откровений, толкований, премудростей, альтернативных Тор, летописей, разнообразных пророчеств и апокалипсисов, повсюду циркулирующих и явно превысивших допустимую норму. К тому же росло число разночтений в авторитетных источниках. Вот что побудило еврейских писцов взяться всерьез за рассмотрение вопроса "каноничности". И нет никаких свидетельств, что вопрос этот поднимался ранее I в. н. э.

Автор 3 книги Эзры несомненно отразил тенденцию выделения главных 24 книг из числа прочей парабиблейской литературы. Попутно заметим, что число 24 отражает эллинистическое счисление, что говорит о позднем происхождении 3 книги Эзры. Общее же количество свитков, имеющихся в то время в обращении, называется 94[5]. Не решаясь их отвергнуть прямо, еврейский ученый делает попытку обоснования сокрытия материала путем запрета в форме божественного повеления Эзре на его публичное оглашение (3 Эзр. 14:46-47). Термин "апокриф", как известно, означает "сокрытый". В данном случае еврейскими мудрецами это сокрытие трактуется не как изъятие подложной псевдоэпиграфики, а как литературы, предназначенной исключительно мудрецам, "потому что в них (мудрых) проводник разума, источник мудрости и река знания" (3 Эзр. 14:48), т. е. только эти мудрецы способны правильно истолковать сии книги. Это говорит о том, что апокрифы имели в своей основе, возможно, подлинный литературный слой, но испытавший на себе разного рода инородные вкрапления. Так могли считать писцы. Сокрытие могло также означать последующее издание этих книг в новой "очищенной" редакции. Несмотря на неопределенность в датировке 3 книги Эзры, можно констатировать, что в ней содержится самое раннее упоминание о ветхозаветном каноне, близком к тому, который сложился в фарисейской среде к I в. н. э.

Время от конца вавилонского плена до начала христианской эры в отношении формирования еврейской текстуальной традиции можно разделить на два основных периода: от реформы Эзры до гонений Антиоха Епифана в 168 г. до н. э., и от Антиоха Епифана до Ямнийского Синедриона, функционировавшего на рубеже I-II вв. н. э.

Масштабные гонения, воздвигнутые на иудаизм эллинистическим царем Антиохом Епифаном, стали поворотным этапом. Главное, что хотелось бы выделить – это уничтожение иудейского рукописного материала, который собирался старанием нескольких поколений писцов. Эллинистический диктатор поставил своей целью истребление иудаизма на корню, поскольку ему стало известно об изуверских человеческих жертвоприношениях, тайно совершаемых в Иерусалимском храме иудейскими жрецами, о чем сообщает Иосиф Флавий в своем трактате "Против Апиона".

В 1 Маккавейской книге имеется описание религиозного преследования иудеев, выражавшееся, в том числе, в изъятии и уничтожении священных книг:

"И книги закона, какие находили, разрывали и сжигали огнем; у кого находили книгу Завета, и кто держался Закона, того, по повелению царя, предавали смерти" (1 Макк. 1:56-57).

Таким образом мы стоим перед фактом второго сожжения Торы. Несомненно, сожжен был в первую очередь официальный храмовый свиток, т. к. храм был "осквернен" в первую очередь (1 Макк. 1:54). По свидетельству Иосифа Флавия, Антиох вторгся в Иерусалим неожиданно, представив свой приход с большим войском как мирный. Но как только он был впущен в город, то сразу же принялся за разграбление храма. Причем вынесено было всё, вплоть до занавесов. Сообщается также о разграблении им "тайной сокровищницы", где скорее всего хранилась главная копия свитка храмовой Торы[6]. Далее в Маккавейских книгах говорится, что Иуда Маккавей "рассеянное по случаю бывшей у нас войны всё собрал, и оно есть у нас". В частности упоминается утраченная "библиотека Неемии" (2 Макк. 2:13-14). Подробности восстановления иудейских писаний после прекращения гонений, к сожалению, не сообщаются. Можно предположить, что в этом активно помогала иудейская диаспора Вавилонии, где находился второй по значению (а может быть главный?) крупный центр иудаизма.

Очередное "осквернение" храма было совершено в 63 г. римским полководцем Гнеем Помпеем. Однако на этот раз ни какие еврейские "святыни" не пострадали. Наконец, в 70 г. н. э. храм был полностью разрушен римлянами. Скорее всего наиболее значимые свитки были спасены, тем более, что осада города велась двумя приступами и имелась возможность вынести и спрятать важные рукописи и прочие ценности.

Еще одно косвенное указание на иудейский канон исследователи усматривают в книге Премудростей Иешуа Бен-Сиры (Иисуса Сирахова). Среди ученых нет согласия касательно датировки книги. Скорее всего она написана в первой половине II столетия до н. э. Поскольку еврейский протограф до XIX в. не был известен, долгое время книга считалась эллинистическим произведением. В иудаизме её каноничность отвергалась и отвергается доныне. В этой книге имеется пересказ священной истории с восхвалением "славных мужей и отцов нашего рода" (гл. 44-49). Перечисляя всех пророков, Бен-Сира ничего не пишет о Данииле, из чего был сделан обоснованный вывод, что книга Даниила в это время еще не была написана. Из этого ясно, что на момент написания книги Бен-Сиры, т. е. на первую половину II в. до н. э., канон еще находился в стадии формирования.

Оппозиционная храмовому иудаизму секта ессеев также не имела утвержденного канона. Библиотека кумранских рукописей насчитывает сотни свитков и фрагментов небиблейского содержания, большое количество апокрифического материала. Это указывает на то, что подобная литература могла пользоваться высоким авторитетом у сектантов. Ессеи занимались не только копированием рукописей, написанных до них (вовсе не факт, что апокрифы сочинялись в сектантской среде), но и создавали свои произведения, которым придавалось не меньшее значение, чем книгам, которые принято классифицировать как "канонические". Анализ библейских рукописей библиотеки показал, что тексты писаний находились еще в стадии кодификации вплоть до конца I столетия н. э. Библиотека кумранских рукописей подтвердила тот факт, что не только корпус пророков и писаний еще не был оформлен к I в. н. э., но и что ходили в обращении даже разные списки Торы, в т. ч. и её "сырые" редакции. Такие тексты как "Храмовый свиток" позволяют говорить даже о наличии альтернативного обрядового закона, который также возводился к авторитету Моисея. Сюда следует добавить и свидетельства перевода LXX толковников и др. переводов, показывающие, насколько неединообразным был рукописный материал, положенный в основу различных редакций священных иудейских писаний, не исключая и самой Торы.

Некоторые специалисты считают, что библиотека кумранских пещер не принадлежала ессеям, а была храмовым собранием, спасенным во время осады римскими легионами Иерусалима. В составе библиотеки, по их мнению, имелись тексты не только ессеев, но и других палестинских сект. Однако, косвенным свидетельством в пользу ессейской идентификации свитков может служить отсутствие среди них Маккавейских книг, а также книги Есфирь. К тому же пещеры располагались слишком близко от поселения Кумран, чтобы отрицать их связь с ним. Но вне зависимости от того, кому принадлежали рукописи, выводы относительно канона на основе собрания кумранских свитков не могут измениться. Библейского канона в послепленном иудаизме не существовало (вероятно, за исключением Торы), каждая секта пользовалась той внеторальной литературой, которую считала авторитетной лично для себя.

Следует особо подчеркнуть, что не-сект в послепленном иудаизме, начиная со II в. до н. э., не было. И саддукеи, и фарисеи, и ессеи, и назореи – всё это были секты, каждая из которых стремилась захватить власть. И ни одна из них не могла быть официальным выразителем "еврейской ветхозаветной традиции" (во многом чисто виртуальной). Так что, когда различные иудеохристианские богословы-библеисты начинают изобретать некие фантазии насчет иудаизма эпохи Второго Храма, то хотелось бы узнать у них, с позиции какой именно секты они вещают? На самом деле наблюдения показывают, что чаще всего – с фарисейской. Абстрактно и непредвзято говорить об иудаизме ни у кого не получится, – пусть иудео-христианские библеисты-богословы на этот счет особо не обольщаются и не лгут сами себе. Но почему же эти псевдо-христианские неофарисеи выбрали эталоном истины фарисеев, на которых больше всего нападал Иисус в своих грозных обличениях? Вот это загадка, если не сказать – курьезный случай! Хотя смех смехом, но ведь сей факт только лишний раз доказывает фарисейские пристрастия иудеохристиан, что делает последних не последователями Иисуса, а его противниками.

Так или иначе, наличие огромного пласта апокрифического материала в т. н. интертестаментарный (межзаветный) период доказывает, что литературное творчество на почве иудейской мифологии не только не угасало, но и активно развивалось вплоть до окончания иудейской войны в первой половине II в. н. э. И кто именно плодил псевдоэпиграфику – это вопрос открытый. Однако вернемся к обсуждению "канона".

Современная библеистика сходится в выводе о том, что изначально существовало несколько разных консонантных версий еврейских канонических писаний. Выделяют как минимум четыре: Самаритянскую, Иерусалимскую, Вавилонскую и Александрийскую древнееврейские версии. На самом деле существование отдельной вавилонской версии, мягко говоря, основано ни на чем, поэтому более правильно объединить иерусалимскую и вавилонскую в одну, опираясь на сведения о том, что Эзра принес Тору из Вавилона в Иерусалим. Именно эта неразбериха и увеличивающееся количество разночтений в самих еврейских свитках, как уже говорилось, послужили главным толчком к идее и обсуждению принципов канонизации текстов и состава книг. Не менее остро стояли и вопросы огласовок, орфографии, морфологии, деления на слова, порядка расположения глав и книг и др. особенностей.

Итак, поворотным этапом иудейской истории стало разрушение храма в 70 г. н. э. Иудаизм лишился своего официального духовного центра. Этот момент сопровождается сменой власти в Синедрионе: на смену саддукеям пришли фарисеи, которым удалось договориться с римской администрацией на началах лояльности. Один из вождей фарисеев Иоханан бен Заккай перебежал при осаде Иерусалима к римлянам. Тит его радушно встретил и разрешил основать в Ямнии, близ Яффы, фарисейскую школу Бет ха-Мидраш и Синедрион. Иоаханан и его ученики, которые стали называться "танаями" (вероучителями) с позволения Рима занялись разработкой положений и догм, призванных обеспечить иудаизму прочное и долгое существование в новых условиях. Так произошел фарисейский переворот, который положил начало принципиально новой эпохе в иудаизме. На смену Иоханану бен Заккаю пришел Гамалиил II, который патриаршествовал с 80 по 90 гг. Но ок. 90 г. состоялось экстраординарное заседание чрезвычайного Синедриона в количестве 72 старцев по поводу низложения Гамалиила. Власть перешла в руки Елеазара бен Азарии.

Судя по всему, Ямнийский Синедрион заседал постоянно и дискуссии о каноне длились не один год. На основании сохранившихся протоколов Ямнийского Синедриона можно судить о характере и цели дебатов. Не ясно, обсуждались ли апокрифы, но возражения раввинов против каноничности книг Иезекииля, Песнь Песней, Экклесиаст, Притчи, Руфь, Есфирь имелись. Т. е. намечалась тенденция к дальнейшему сокращению гипотетического канона. Это было вызвано обнаружением противоречий в этих книгах с Торой, что выглядит вполне естественно ввиду развития иудаизма в сторону более прогрессивных религиозных форм (прежде всего под влиянием зороастризма). Поводом к сомнениям послужили и иные причины, менее значимые. На Синедрионе 90 г. был сделан пересмотр многих положений иудейско-законнического характера. В протоколах есть упоминание о том, что именно тогда дебатировалась каноничность некоторых книг. Однако никакого официального акта об утверждении канона до нас не дошло. Но скорее всего в ходе работы Ямнийского Синедриона и сложился окончательно фарисейский состав книг в числе 24, получивший повсеместное признание среди иудеев. Если бы канон был заключен ранее, как считают многие исследователи, то никаких дебатов не велось бы. Все данные говорят за то, что Ямнийский Синедрион сделал закрытие канона и в последующие века еврейские писцы свои усилия сосредоточили только на канонизации текста. Каноном книг более не занимались.

Отправной точкой для выяснения момента начала канонизации ветхозаветных книг в христианской церкви может служить определение времени, когда еврейские ветхозаветные книги получили в ней высокий авторитет и статус части священного писания. Сразу же стоит оговориться, что христианская церковь со времени своего основания не была однородной, вопреки общепринятой исторической модели. С самого начала в ней оформилось два основных направления: иудео-христианское и "языческое". Судя по информации книги Деяний апостольских, оба этих направления вскоре вступили в конфликт на почве отношения к Торе и её обрядовым предписаниям. Это служит неоспоримым доказательством того, что церковь из "язычников" имела иное отношение к ветхозаветному наследию, нежели иудействующее крыло. Однако к середине II в. в церкви "язычников" уже дебатировался вопрос ветхозаветного канона. Наверняка обсуждение было инициировано как процессом канонизации священных текстов в иудейской общине на рубеже I-II вв., так и нарастающим иудейским влиянием. Такое влияние было обусловлено регулярными контактами христиан с иудеями. Мы имеем множество упоминаний дискуссий между ними по вопросам веры на протяжении II и III вв. Лишь гностическое течение в целом оставалось почти свободным от подобных влияний, не уходя далее синкретических опытов, включающих в себя иудейские понятия, имена, историю, специфическим образом примененные и истолкованные.

Евангельский материал по ряду причин не может дать нам исчерпывающего ответа на предмет употребления и значения в христианской среде ветхозаветных книг. Во-первых, не факт, что в первоначальных редакциях Евангелий имелись ссылки на Ветхий Завет. Большая часть таких ссылок не имеет подтверждения в одинаковых контекстах при сличении Евангелий в параллельных местах. Данные ссылки могли возникнуть вследствие вторичной иудаизации протографа (предполагаемого источника Q). Во-вторых в Евангелиях нет ссылок на Есфирь, Экклесиаст, Песнь Песней, Эзры, Неемии, Авдия, Наума, Захарии. В-третьих в Евангелиях (и Посланиях) имеются цитации, заимствования, образы и аллюзии на апокрифический материал, включая ессейский, и даже на внебиблейский (прежде всего авестийская и многие др. религиозные традиции Средиземноморья, Ближнего Востока и Европы). В-четвертых не позволяет сделать далеко идущих выводов невыясненность самого канона Нового Завета до IV в. в христианской церкви. Наконец, цитирование чего-либо вообще не служит доказательством отношения к тому или иному тексту как к каноническому и священному, тем более если нет специальных вводных обозначений.

Раннехристианские писатели (II-IV вв.) наряду с книгами иудейского канона иногда цитируют ветхозаветные апокрифы, не проводя между ними строгой грани. Из их сочинений также нельзя сделать обобщений.

Во второй половине II в. малоазийский епископ Мелитон Сардийский предпринял путешествие в Палестину для выяснения числа и порядка ветхозаветных книг. Это доказывает тот факт, что нигде, кроме Палестины, среди христиан канон ветхозаветных писаний не был известен. К кому именно обращался в Палестине Мелитон за разъяснениями, не зафиксировано (сам он об этом не упомянул, что вполне понятно). Можно уверенно констатировать, что не к христианам, а именно к иудеям. Если бы христиане в Палестине имели твердое знание состава книг еврейской Библии, то эта традиция была бы известна и в других христианских общинах за пределами Палестины. Тогда Мелитону не было бы никакой нужды отправляться в это путешествие. Итак, Мелитон перечисляет состав канона, почти идентичный канону Ямнийского Синедриона, за исключением книги Есфирь[7]. Вероятно, он же, вернувшись, пропагандирует его в христианской среде, т. е. занимается непосредственно иудаизацией христианских общин, или не имевших у себя в обращении ветхозаветных еврейских писаний вообще или употреблявших их бессистемно (вероятно, не как святое Писание).

Соборы и отцы кафолической церкви держались преимущественно деления в 22 книги и находились несомненно под влиянием фарисейской традиции и Ямнийского Синедриона. Объяснить этот феномен можно, с одной стороны, отсутствием собственно христианской традиции употребления ветхозаветных иудейских книг, с другой – утратой множества текстов в гонение императора Диоклетиана (284-305), повсюду заставлявшего христиан выдавать для уничтожения их священные книги. Император Константин, в качестве возмещения, решил восстановить списки Библии, поручив это дело лично полуарианскому епископу Евсевию Кесарийскому — самому образованному в то время иерарху империи. Для этой цели были собраны уцелевшие после гонения разрозненные манускрипты. Обращаясь к епископу Евсевию, император Константин писал:

"Нам показалось приличным объявить твоему благоразумию, чтобы ты приказал опытным и отлично знающим своё искусство писцам написать на выделанном пергаменте пятьдесят томов, удобных для чтения и легко переносимых для употребления. В этих томах должно содержаться божественное Писание, какое, по твоему разумению, особенно нужно иметь и употреблять в церкви".

Таким образом было сделано 50 кодексов Библии на греческом языке и разослано важнейшим местным церквям, с чего и делались остальные копии. Что собственно включил в Библию Евсевий, доподлинно неизвестно, но учитывая его крайне скептическое отношение к "апокрифам", нетрудно догадаться, что он значительно урезал кодекс Библии, опираясь, опять-таки, на иудейскую традицию. Хотя нельзя исключать, что некоторых текстов просто не оказалось в наличии, и только по этой причине они не попали в Библию Евсевия. Евсевий в выборе канонических книг руководствовался, как известно, мнением Мелитона Сардийского и Оригена, которые, в свою очередь, свой канон заимствовали прямо из постановлений Ямнийского Синедриона. То есть следует признать, что при императоре Константине церковь своим соборным разумом никак не участвовала в определении канона Библии, а всё было сделано практически одним человеком, а именно – упомянутым Евсевием.

Поскольку у христиан ни во времена Константина, ни, тем более, во времена гонений не имелось такого важного церковного института по реконструкции текстов, как Великий Синедрион у евреев, Библию переписывали как умели. Притом рукописи на иврите полностью игнорировались, поскольку еврейского языка почти никто не знал. Разумеется, это не могло благоприятно отразиться на текстологической науке. Также нужно учитывать полулегальный статус христианской церкви в Римской империи в первые три века. Древнейшие собрания Библии, дошедшие до нас с IV-V веков — Синайский, Ватиканский и Александрийский — помимо многочисленных утрат, имеют во многих местах существенные разночтения и искажения. Но, по всей видимости, ни один из этих трех кодексов (вопреки мнению ряда ученых) не был из числа 50-ти, составленных по поручению Константина, но все они имели всё-таки более раннее происхождение (не исключено, что по крайней мере один из них восходит к знаменитым Гекзаплам Оригена).

Интересно, что делались попытки править греческие и латинские переводы обратно по текстам еврейским, что предпринял, к примеру, тот же Мелитон Сардийский. Особенно этим увлекались Ориген, отредактировавший весь текст перевода LXX, и продолживший его дело мученик Памфил. Подобную работу проводили пресвитер Лукиан, а позже пресвитер Иероним. Ефрем Сирин сверял с еврейскими "оригиналами" древние сирийские списки.

Иероним сличил между собой огромное количество текстов и переводов, и сделал свой перевод Библии на латинский язык, руководствуясь преимущественно еврейскими манускриптами (правда, сам Иероним еврейский язык знал плохо и для переводов поначалу нанимал иудейского книжника). Этот перевод стал именоваться "Вульгатой" (то есть народной, букв. вульгарной Библией) и вызвал в Западной церкви невероятный скандал по причине нежелания консерваторов отказываться от старой "Латины". Никакие "научные" доводы не помогали. Оппонентом Иеронима выступил Августин, который доказывал, что Иероним занимается искажением Писания (хотя сам Августин, будучи талантливым богословом, не знал иврита и плохо владел греческим). В последующие века Вульгата сверялась и исправлялась бесконечное число раз. Некоторые библеисты даже считают, что современная Вульгата не имеет почти ничего общего с Вульгатой Иеронима. Сам Иероним, пользовавшийся услугами раввинов, в действительности мог оперировать некачественными или даже подложными списками. Поэтому возражения его оппонентов нельзя назвать столь уж несправедливыми, вопреки тому, как это пытаются представить современные иудео-христианские ученые-библеисты.

После всех этих бесконечных правок, редакций, изъятий и сверок с еврейским "оригиналом" вряд ли кто-то осмелится сказать, что до нас дошел подлинный текст Септуагинты или Вульгаты. По всей видимости, имела место и сознательная порча, в чем мог участвовать Ориген, Лукиан и их ближайшие ученики-ариане. Отсюда причина многочисленных разночтений между древнейшими кодексами, дошедшими до нас.

Восточные церкви хотя и придерживались чисто иудейского счета книг, однако в число 22-х включали писания, которые находятся только в Септуагинте, а в еврейском каноне их нет. Так, 60 правилом Лаодикийского Собора и 39 правилом Афанасия в канон включены Послание Иеремии и Варух; 85 правилом Апостолов — три Маккавейские книги; 33 правилом Карфагенского Собора — Товит, Иудифь, Премудрость Соломона (а по некоторым спискам не четыре, а пять книг Соломона, то есть, возможно, были включены еще Псалмы Соломона), а также (согласно латинской версии) — 1 и 2 Маккавейские книги; Послание Иеремии и Варух включены в канон Кириллом Иерусалимским. С другой стороны, книга Есфирь, находящаяся в еврейском каноне, была опущена Афанасием, Амфилохием Иконийским и Мелитоном Сардийским. Амфилохий говорит, что её включают в канон лишь "некоторые", а Афанасий причисляет её к читаемым оглашенными наряду с книгами Иудифь, Премудростью Соломона, Премудростью Иисуса Сирахова и Товита. Иларий Пиктавийский и Епифаний Кипрский, соединяя 1 книгу Эзры с Есфирью, опускали Неемию (=2 Эзры). Иероним зачислил в подложные Бен Сиру, Премудрость Соломона, Иудифь, Товита и Маккавейские книги. Но Иппонский Собор в 36 правиле, а также III Карфагенский Собор 397 г. в 47 правиле признали те же книги священными и каноническими. Ориген включил в канон Маккавейские книги. И, наконец, Иерусалимский Собор 1672 г. признал канонический статус Товита, Иудифи и Премудрости Соломона, записав в апокрифы всё остальное, что отсутствовало в еврейском каноне. Во всех этих списках не упоминаются как канонические только 3 Эзры и 4 Маккавейская книги. Первая включена в католическую Библию в средневековье, а последняя была обнаружена в ранних кодексах Септуагинты.

Трулльский Собор (VI Вселенский), приняв сборник канонов, не выработал, как и в случае с новозаветными текстами, никакого руководства к безошибочному определению канона Ветхого Завета, и ни один авторитетный для всей вселенской церкви Собор не преподал единого правила на этот счет. Строго говоря, лишь в протестантизме путем сговора окончательно закреплен канон Ямнийского Синедриона и масоретская редакция. Католическая и православная церкви принимают расширенную версию, в основе которой лежит, однако же, всё тот же канон Ямнийского Синедриона. Поэтому нельзя сказать, что протестантская и православно-католическая традиции сильно расходятся в этом отношении. Таким образом выясняются не христианские, а иудейские истоки этих церквей.

[1] И. Флавий. Против Апиона, I, 8.

[2] Там же. (так в переводе Г. Г. Генкеля этого отрывка).

[3] Не исключено, что этим напитком могла быть хаома, изготовленная из специальных трав и употреблявшаяся в качестве галлюциногена в древнеиранских мистериях. В ведической традиции ей соответствует сурья (или сома). Подражание ведической традиции просматривается и в том, что тексты изготовлялись на дощечках. Это могли быть деревянные дощечки, подобные тем, на которых была написана славянская "Влес книга". Но это также могли быть и таблички глиняные, на которых писались клинописные тексты в Вавилонии.

[4] 3 книга Эзры включена в латинскую Библию в средневековье, и уже оттуда попала в православные издания. В каноническом праве православной церкви 3 книга Эзры не получила признания.

[5] В латинских списках и Вульгате называются иные цифры: 904, 974 и 204. Число 94 имеется лишь в восточных переводах. Не исключено, что в руках переписчиков имелось или они знали гораздо большее количество апокрифов, нежели 94, и отразили это при переписывании текста. Это вполне отражает тенденцию роста апокрифов в иудаизме.

[6] Иосиф Флавий. Иуд. древности, XII, 5, 4.

[7] См. Евсевий Кесарийский. Церковная история, IV, 26, 13.