Л. Л. Гифес. Эпизоды с участием женщин

ЭПИЗОДЫ С УЧАСТИЕМ ЖЕНЩИН

"Спасение от иудеев". Беседа с самарянкой

(Ин. 4:4-26)

Иудеохристиане для оправдания своего лжеучения о духовном превосходстве евреев над всеми народами мира часто ссылаются на место Ин 4:4-26, которое, по их мнению, доказывает особую духовную миссию иудеев на Земле, а также иудейское происхождение Иисуса Христа.

Мы же утверждаем, что не только не доказывает, но и опровергает.

Кульминацией беседы Иисуса с самарянкой были следующие слова:

¹⁹ Женщина говорит Ему: “Господи! Вижу, что Ты пророк.

²⁰ Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме”.

²¹ Иисус говорит ей: “Поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу.

²² Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев.

²³ Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе.

²⁴ Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине”.

Синодальный перевод с очень большим пиететом относится к термину “иудей”, ставя его всегда с заглавной буквы. Но это не должно нас смущать, учитывая, кем делался перевод.

Итак, в данном отрывке Иисус представлен ортодоксальным иудеем, который в самарянах видит еретиков и язычников. Он настаивает на правильности поклонения Богу в Храме Иерусалимском – том Храме, который, к слову сказать, он же назвал “вертепом разбойников”.

Однако, первое, что хотелось бы подчеркнуть и что сразу бросается в глаза любому историку, знающему реалии религиозной конфронтации между самарянами и иудеями, это невозможность такого разговора в том виде, как он зафиксирован в каноническом тексте. Дело в том, что после беседы с самарянкой последовало обращение “многих самарян” (Ин 4:39), что полностью исключено в том случае, если бы Иисус действительно подтвердил приоритет поклонения в Иерусалимском Храме и был иудеем по крови и религии. Тот, кто сфальсифицировал данный текст, очевидно, плохо знал суть религиозно-этнического конфликта между иудеями и самарянами. Противостояние между ними было столь острым, что самаряне никогда бы не помирились с мыслью, что их враги иудеи могут быть хранителями истинного религиозного знания. Самаряне категорически отвергали возможность происхождения Мессии из иудеев и к самим иудеям питали в то время крайне враждебные чувства.

Сами провозглашение Иисусом себя Мессией и признание Его в таком качестве самарянами выглядят довольно сомнительной вещью. Дело в том, что самаряне священным текстом считали только Пятикнижие Моисея, в котором мессианской идеи не содержится. Там есть лишь предсказание о том, что придёт некий пророк, подобный Моисею (Втор 18:15). Поэтому первое, как отреагировала самарянка на прозрение Иисуса о её мужьях были слова: “Вижу, что ты пророк”. Пророка самаряне и ожидали. Здесь всё сходится точно. Поэтому то, что говорится о Мессии в следующих стихах, вполне обоснованно тоже отнести к интерполяции иудействующих. По-видимому, в Иисусе самаряне признали не Мессию, а пророка.

Обратим внимание на то, что самарянка приняла Иисуса за иудея, очевидно, из-за того, что Он возвращался из паломничества в Иерусалим. По крайней мере именно такой смысл хочет до нас донести евангелист. Хотя это очень странно. Во-первых, в Иерусалим из Галилеи (и обратно) совершали паломничество не иудеи, а галилеяне. Во-вторых, галилеяне и иудеи диаспоры старались избегать Самарию и ходили, как правило, длинной дорогой в Заиорданье. Тем более иудеям в Самарии было делать нечего, они боялись самарян, как огня. Случайно забредший в Самарию иудей, тем более в традиционном одеянии, был бы ограблен и избит, или вообще убит.

Допустим, приняла за иудея. Но доказывает ли это правоту её взгляда? Значит ли, что Иисус являлся действительно иудеем лишь потому, что кто-то так решил или написал о Нём?

Когда самарянка спросила у Него, как же иудей может “сообщаться” (в данном случае пользоваться одним сосудом) с нею, Иисус не подтвердил своего иудейского происхождения, но перевёл разговор в совсем иную плоскость. Уже то, что Иисус “сообщался” с самарянкой, свидетельствует, что Он пренебрежительно относился к иудейским установлениям и не видел в самарянах врагов, в качестве каковых их воспринимали иудеи.

Но самое впечатляющее открытие состоит в том, что в древней Антиохийской версии Евангелия от Иоанна стих 22 отсутствовал, а стихи 21 и 23 имеют иную редакцию. Вот как передаёт весь отрывок Иоанн Златоуст, который имел на руках эту Антиохийскую версию Евангелия:

²¹ <женщина>, поверь Мне, <говорящему тебе>, что наступает время, <и настало уже>, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу;

²³ но истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе.

Слова, выделенные в угловые скобки, показывают различия с отредактированным каноническим текстом. Редактор не просто вставил 22-й стих со словами “вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от иудеев”, но и фразу “и настало уже” переместил из 21 стиха (где она была первоначально) в 23 стих, дабы изменить смысл сказанного о Храме. Кроме того, фразу “наступает время” он перенес в 23 стих, не удалив из 21-го, тем самым дважды вложив её в уста Иисуса.

Рука иудействующего редактора здесь очевидна. Иудей не хотел допустить мысли, что Иисус мог проповедовать о том, что еще до разрушения Храма, во время Его земной жизни “уже настало время”, когда истинные поклонники станут поклоняться Богу в духе и истине, то есть где-то еще помимо Храма.

Комментируя отрывок в Беседе “О самарянке”, Иоанн Златоуст не оставляет сомнений в том, что мы поняли смысл беседы правильно – именно так, как она изложена в Антиохийской версии:

“Господь не пожелал дать прямого ответа на её вопрос, не желая ни огорчить её, ни вводить в заблуждение… Если бы Он сказал ей, что в Иерусалиме место, где должно поклоняться… то, конечно, возбудил бы в ней большое недовольство; тем более, что она имела за себя древнее предание о горе Сихемской… Поэтому, земные споры предоставляя земле, Он возводит свою собеседницу к мысли о духовном поклонении”[1].

Итак, Иисус не говорил самарянке о том, что следует кланяться в Иерусалимском Храме и что спасение якобы только от иудеев. Это засвидетельствовал авторитетный богослов IV в. на основании ранней копии Евангелия от Иоанна. Если такие речи от Иисуса услышали бы самаряне, никаких разговоров и, тем более, обращения “многих самарян” не последовало бы. Иисус развеял о себе заблуждение самарянки, которая лишь по ошибке восприняла Его за иудея.

И. С. Вевюрко в своём новом фундаментальном исследовании о Септуагинте полагает, что беседа Иисуса с самарянкой перекликается с эпизодом грехопадения книги Бытия, выступая как его антитеза. Об этом, в частности, говорит символизм шестого часа, когда произошла эта беседа, и шестого мужа. Вся ситуация этого диалога “зеркально отражает ситуацию Евы со змием”[2]. Но Иисус не противопоставляется змею, как ошибочно считает Вевюрко, а как раз олицетворяет его. Он предлагает самарянке воду вечной жизни, как змей Еве плоды жизни. Подобно Еве самарянка, пересказав заповедь (о поклонении), соглашается принять этот дар, а Иисус приглашает приобщиться ему и её мужа.

Многие народы земли ожидали Спасителя мира, и Он действительно явился, и народы приняли Его в лице Иисуса Христа. Самаряне признали Его в качестве неиудейского пророка, согласно их верованию. Однако Мессией иудеев Он не стал, иудеи Его убили, а Иисус их за это проклял.

Кому же играла на руку теория “спасения от иудеев”, которую до сих пор повторяют оболваненные христиане из язычников? Безусловно, она нужна была только иудеям, которые в больших количествах стали принимать христианство в I в. от Р.Х. Войдя в церковь, по сути лицемерно приняв веру в Иисуса, они не хотели утрачивать своих лидирующих позиций. Их целью было возглавить христианскую общину на правах “избранного народа”, от которого якобы исходило спасение всему миру. Отчасти им это удалось путем фальсификации Евангелий, куда они внесли чуждые христианству иудейские теории. Беседа с самарянкой служит одним из ярких примеров подобной работы. И сегодня мы наблюдаем печальную картину того, как подлинное христианство и истинные заветы Иисуса Христа утратили своё господствующее положение, а их место заняли многочисленные суррогаты, порожденные иудеями еще на заре христианской эры в виде разных сортов иудеохристианства.

__________________________________

“Овцы Израиля”. Исцеление дочери женщины-ханаанеянки

(Мф. 15:21-28/Мк. 7:24-30)

В среде иудействующих христиан весьма популярен отрывок из Мф 15:21-28 о женщине-ханаанеянке, дочь которой исцелил Иисус. В данном тексте наши оппоненты видят доказательство того, что миссия Иисуса имела отношение только к Израилю. Более того, они считают, что Спаситель даже выразил здесь своё презренное отношение к другим народам, свойственное иудаизму. Приведу данный отрывок полностью по версиям Матфея и Марка:

По Матфею гл. 15	По Марку гл. 7
²¹ И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. ²² И вот, женщина ханаанеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: “Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется”.	²⁴ И, отправившись оттуда, пришёл в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться. ²⁵ Ибо услышала о Нём женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его; ²⁶ а женщина та была эллинка, родом сирофиникиянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из её дочери.
²³ Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: “Отпусти её, потому что кричит за нами”. ²⁴ Он же сказал в ответ: “Я послан только к погибшим овцам дома Израилева”. ²⁵ А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: “Господи! помоги мне”.
²⁶ Он же сказал в ответ: “Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам”. ²⁷ Она сказала: “Так, Господи! Но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их”. ²⁸ Тогда Иисус сказал ей в ответ: “О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему”. И исцелилась дочь её в тот час.	²⁷ Но Иисус сказал ей: “Дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам”. ²⁸ Она же сказала Ему в ответ: “Так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей”. ²⁹ И сказал ей: “За это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери”. ³⁰ И, придя в свой дом, она нашла, что бес вышел и дочь лежит на постели.

При сличении обоих вариантов видно, что стихи Мф 23-25 об “овцах Израилевых” в версии Мк отсутствуют. Я полагаю, что они были следствием интерполяции иудейского редактора. Эта комментирующая глосса ставит знак равенства между “детьми” и “овцами Израиля”, но изначальная краткая версия отрывка у Мк не даёт оснований для такого сравнения. Кроме того, в Мф также вставлены слова “сын Давидов”, указывающие на мессианский титул Иисуса. Но могли ли ханаанеи, которые были люто ненавидимы евреями, почитать и тем более ожидать Мессию Израиля? Само по себе обращение за помощью к Иисусу от ханаанеянки уже свидетельствует о том, что с еврейским мессианством у него не было ничего общего, иначе подобное обращение к Нему было бы невозможно со стороны ханаанеев, по отношению к которым у евреев было только одно правило – холокост. Еще более смешным в устах этой женщины выглядит почитание Давида, который отличался особой жестокостью при геноциде ханаанских племен. Интересно, знала ли она о “подвигах” Давида? Скорее всего знала, и наверно, услышав о том, что Иисуса именуют “сын Давидов”, просто побоялась бы обратиться к нему. Давайте представим на минуту, что какого-нибудь бродячего целителя-проповедника из Германии, забредшего на территорию Израиля, евреи вдруг станут называть “сыном Гитлера”, а сам он будет заявлять, что пришёл спасать исключительно “погибших овец Третьего Рейха”, называя иудеев “псами”. Как на это отреагировала бы еврейская общественность? Прибежит ли в Израиле к “сыну Адольфа” еврейка с просьбой исцелить свою дочь от болезни? Анекдотичность всей ситуации при традиционной интерпретации данного отрывка кажется очевидной.

Ответ на вопрос, кто такие “дети”, следует искать в ведийской, а не в иудейской литературе.

Как известно, древнеиндийское общество было сословно-кастовым, самое низшее положение в нём занимали т. н. шудры и чандалы. Шудры в Дхармашастрах всегда противопоставляются ариям. Это был в основном класс рабов (дасья), которые принадлежали к местному негроидному населению Индии; чандалами же называли потомков от смешанных браков арьев с шудрами [3]. Согласно брахманским законам, шудра должен одеваться в старую одежду своих господ, “мог пользоваться только выброшенными вещами”, а питаться обязан исключительно “объедками со стола своего хозяина”[4]. Шудры в “Законах Ману” приравнивались к псам. Убийство шудры стоило столько же, сколько убийство собаки:

“Убив кошку, ихневмона (мангуста), голубую сойку, лягушку, собаку, крокодила, сову или ворону, надо исполнять покаяние, [полагающееся] за убийство шудры” (Ману-шастра XI, 132).

В расовом отношении ханаанеи времён межзаветного периода представляли собой плод смешения индоевропейцев (“народов моря”) с семито-хамитскими племенами. Среди ханаанеев было немало негроидов и представителей красной расы. В Индии для них было предписано услужение ариям – как единственная для шудр возможность обрести вечные блага. Вероятно, эта женщина принадлежала к черной или красной расе [5]. В таком случае становится понятен диалог с ней Иисуса. Он сначала напрочь отверг ханаанеянку по ведийскому закону как шудру, заявив, что только дети (арьи) достойны хлеба. Но она, будучи знакома с Арья Дхармой (“Арийским Законом”), напоминает Иисусу, что даже псы (шудры) имеют право питаться крошками со стола своих господ – “дваждырождённых” ариев. Под “детьми” имеются ввиду вовсе не “овцы Израиля”, а сыновья богов, коими всегда себя считали индоевропейские народы [6]. Иисус одобрил следование ею Арья Дхарме и поэтому согласился исцелить её дочь.

_______________________________________

Помазание в Вифании

(Мф. 26:6-13/Мк. 14:3-9/Лк. 7:36-50/Ин. 12:1-8)

Об этом событии сообщают все четыре евангелиста. Мф и Мк в точности совпадают, Ин несколько отличен от них, предлагая неизвестные им подробности, а Лк – как источник сугубо вторичный – даёт собственную интерпретацию данного эпизода, перемещая его как по месту, так и по времени в иные обстоятельства. Его версия практически не совпадает с тем, что говорят об этом прочие свидетели.

Сначала коснёмся текстологии отрывка. Мф, Мк и Ин помещают событие в Вифанию незадолго до иудейского Пейсаха (по Ин – за шесть дней), во время которого был распят Иисус. И только Лука относит эпизод к Галилейским реалиям (см. Лк 7:11), сразу после делегации, пришедшей от Иоанна Крестителя (что по Мф следует за призванием 12-ти учеников на проповедь в Галилее – Мф 10:1-41,11:1).

Следом за Мф и Мк, Лука называет хозяином дома некоего Симона, но по Луке это Симон фарисей, тогда как по Мф и Мк это Симон прокажённый. Ин не сообщает подробностей о том, в каком именно доме случилось описываемое событие или кто был его хозяином (вероятно, это дом Марфы и Марии, потому что Лазарь и Марфа упоминаются здесь первый как один из возлежащих, а вторая как прислуживающая за ужином, по аналогии с Лк 10:38-40).

Главное же отличие между Лк и другими свидетелями состоит в том, что только Лука представляет данное событие как покаяние падшей женщины, в то время как Мф, Мк и Ин ясно говорят о том, что помазание мирром было совершено в сугубо обрядовых целях и истолковано Иисусом как приуготовление к погребению (Мф 26:12 = Мк 14:8 = Ин 12:7; обратим внимание, что по Ин то же мирро было предназначено к самому дню погребения, когда женщины принесли ароматы ко гробу).

Евангелие Луки, подвергшееся очередной раз иудейской обработке, конечно же, эпизод переносит в другие обстоятельства и по-иному интерпретирует в связи с тем, что он полностью противоречил иудейской традиции и представлял Иисуса нарушителем Закона Моисеева. Посещение дома прокажённого человека в преддверии Пейсаха делало Его ритуально нечистым и лишало права совершить положенные ритуалы, что выглядело откровенной демонстрацией антииудейских настроений пророка из языческой Галилеи. Своим поступком Иисус нанёс оскорбление религиозным фанатикам, которые придавали огромное значение ритуальной чистоте перед Пейсахом. Именно поэтому у Лк Симон прокажённый превращается в Симона фарисея, а его дом отодвигается подальше от Иерусалима. Хотя этому может быть и другое объяснение, которое я представлю ниже.

Хронология данного события разнится и у Ин относительно Мф и Мк. Если по Ин помазание состоялось до Входа в Иерусалим (за шесть дней до Пейсаха – Ин 12:1-2), то по Мф и Мк после него (за два дня до Пейсаха – Мф 26:2 = Мк 14:1). Таким образом, мы имеем целых три версии одного и того же события. Значит среди евангелистов не было очевидцев вифанского помазания или же был только кто-то один из них, причем все остальные писали независимо от свидетеля.

Само помазание мирром головы Иисуса (по Мф и Мк) и/или ног (по Лк и Ин) могло указывать, как мы убедимся, на языческие истоки данного ритуала, особенно ввиду упоминания грядущего погребения Спасителя.

У иудеев всё, что связано с мертвецом или захоронением, считается ритуально нечистым. Согласно иудейским обычаям, во время еды нельзя дотрагиваться до волос, и после стрижки или мытья головы предписывается мыть руки, что указывает на ритуальную нечистоту, “опасность” волос. Волосы соотносились с богиней Неба Иштар, они вырывались в знак траура (как архаичное жертвоприношение), поэтому во время похорон плакальщицы распускали волосы [7].

Собственно, а почему по Луке женщина, возлившая мирро, превращается именно в кающуюся грешницу, в то время как другие евангелисты об этом полностью умалчивают, акцентируясь именно на обрядовой стороне эпизода, о которой, в свою очередь, ничего не знает Лука? Это произошло ввиду того, что общение с “простоволосой” женщиной являлось тоже явным нарушением иудейских законов. Вообще, иудею позволялось разводиться с женщиной, появившейся на людях в таком виде. В понимании Луки, отражающем убеждение иудея, о совершении над Иисусом сакрального действия женщиной лёгкого поведения не могло быть и речи. Поэтому иудейский редактор посчитал необходимым убрать любые упоминания этого акта мессианского помазания как обряда приготовления к погребению и свести всё к обычному покаянию какой-то неизвестной блудницы.

Однако фальсификатор вполне изобличил сам себя уже тем, что иудейской традиции полностью чуждо какое бы то ни было покаяние в распутстве (“женщина того города, которая была грешница”), и тем более – чуждо покаяние перед мужчиной, который, согласно тем же иудейским представлениям, будь он кем угодно – хоть Мессией, хоть пророком – не имел никакого права отпускать грехи. Блудницам не прощали грехи, их вообще не должно быть в Израиле (Втор 23:17), они считались навсегда “опороченными” (Лев 21:7,13-14), ни один благочестивый иудей не должен брать таких в жёны [8]. Вопрос иудеев “кто это, что и грехи прощает?” (Лк 7:49) вообще немыслим, это полный нонсенс. Ни один фарисей не задал бы его ни себе, ни другим. Фарисеи и книжники всегда расценивали сие однозначно – как богохульство (Мф 9:3 = Мк 2:7 = Лк 5:21). Также фальсификатор забыл устранить недоразумение с волосами, поскольку распущенные волосы никак не могли бы свидетельствовать о желании покаяться, а наоборот – подчёркивали небрежение к иудейскому благочестию (однако о распущенных волосах сообщают лишь Лк и Ин, в то время как Мф и Мк ничего об этом не говорят). Если бы речь шла о простом покаянии рядовой проститутки, то почему этот эпизод возведён в ранг одного из самых значимых событий Евангелия? –

Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память её и о том, что она сделала (Мф 26:13 = Мк 14:9).

Интересно, что лишь Мф 26:12 подчёркивает тот факт, что мирро было возлито “на тело Моё”. По-видимому, в том случае, если адепт находился в положении стоя, драгоценное масло с головы должно было стекать вниз по всему телу до ног.

Лука допустил еще один явный текстологический промах. В Лк 7:36-38 сказано, что Иисус “возлёг” за трапезой (ср. Мф 26:7 – “возливала Ему возлежащему на голову”; в параллели Мк 14:3 курсив опущен неспроста), однако сразу же за этим говорится, что женщина

став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала мирром.

Хотя это не так уж невероятно, но очень сомнительно, что есть возможность стать позади ног у лежащего человека [9]. Когда текст редактировали иудействующие, они его явно не доработали. Как говорится – “наследили”. Если ритуал проводился всё-таки в положении сидя или стоя (что скорее всего), то это исключает неожиданность ситуации появления незнакомой кающейся женщины во время трапезы возлежавших мужчин. В самом деле – ведь не стала бы она требовать от Иисуса подняться для того, чтобы ей перед Ним покаяться. Абсурдность ситуации очевидна.

Кем же была женщина, возлившая благовоние на тело Иисуса? Синоптики указывают селение и даже владельца дома, но странным образом игнорируют личность той, которая совершила столь важное таинство.

Только Ин 12:3 называет её имя – Мария. Упоминая здесь же Лазаря и Марфу, Ин даёт понять, что эта Мария была сестрой Марфы и Лазаря. Но лишь Ин склонен помещать дом Марии, Марфы и Лазаря в Вифанию, то есть в Иудею, в то время как по Луке “дом Марфы” находился в Галилее (Лк 10:38). Там же произошло знакомство Иисуса с её сестрой Марией. Лазарь не упоминается в Лк вообще, потому что это явно мифический иудейский персонаж, вставленный четвёртым евангелистом для того, чтобы представить Иисуса воскресителем разлагающегося иудейского трупа (о чём никто из других евангелистов, кроме Ин, несмотря на столь ошеломляющее значение этого “чуда”, почему-то не знал). В Ин нет ни одного воскрешения, кроме воскрешения иудея Лазаря (евр. Елеазар), в то время как синоптики все воскрешения относят только к галилеянам. Акценты явно смещены в этих традициях и противоречат друг другу, не имея параллелей. Иудейская (она же иерусалимская) и галилейская линии здесь хорошо прослеживаются.

Ряд исследователей уже давно догадываются, что этой самой Марией, сестрой Марфы, была Мария Магдалина. Они были галилеянками, а не иудейками, как последнее выходит по Ин. Церковная традиция часто изображает Магдалину с сосудом мирра. Из этого следует, что ритуал помазания совершила вовсе не блудница и не иудейка, а близкая к Иисусу женщина из Галилеи, а точнее – Его жена, как сообщают гностические тексты, с целью воспроизвести древний языческий ритуал “священного брака”, в котором женщина помазывала избранному мужчине голову и ноги или гениталии в знак особой судьбы (“ноги” – это эвфемизм гениталий).

Символика такого помазания изображала помазание священного царя, в котором жрица выделяла мужчину и помазывала его перед дарованием ему судьбы в особом сексуальном обряде, известном как hieros gamos (“священный брак”). Помазание было частью подготовки к ритуалу проникновения, что имело те же самые эмоциональные или юридические следствия, что и обычная форма брака – в которой царь-жрец обретал силу бога, а жрица-царица превращалась в великую богиню. Без силы женщины избранный царь никогда бы не правил и был бы бессильным. Во всех вариантах “священного брака” представительница богини в образе жрицы соединялась сексуально с избранным царём перед его жертвенной смертью. Три дня спустя бог воскресал, а земля снова становилась плодородной. Мария Магдалина использовала для помазания ног Иисуса мирро. Знаменательно, что в восточной тантрической (священный секс) традиции именно это масло используется для помазания ног и волос [10].

Таким образом, данный обряд в своей полноте предстаёт у евангелистов лишь в соединённом чтении, поскольку они сохранили лишь разрозненные детали (одни говорят о помазании только головы, другие – только ног, и т. д.). Линн Пикнетт пишет:

“Концепция священного брака была широко известна и в дни Иисуса: в различных вариантах ритуал проводился представителями различных культов умирающих и воскресающих богов, таких как Таммуз (храм которого в те времена имелся в Иерусалиме) и египетский бог Осирис, чья супруга Исида вдохнула жизнь в его мёртвое тело на достаточно долгий срок, чтобы зачать младенца Гора, бога мужества с головой ястреба. Тресемер и Кэннон прямо указывают: “Её (Марии) появление со специальным маслом для помазания Иисуса Христа говорит о её принадлежности к жрецам и жрицам Исиды, чьи мази использовали для того, чтобы переступить порог смерти, оставаясь в сознании”. Это позволяет говорить о ней в специфическом контексте магических традиций Египта. Как жрица – или, по меньшей мере, помощница жрицы – она проводила обряд во время мучительного распятия Иисуса и духовного посещения Им неведомых высот, защищая и направляя Его во время наиболее опасных моментов Его союза с богами. Если, конечно, Он не умер на кресте, как считали многие еретики, распятие можно считать главной жреческой инициацией его жизни…”

“Концепция священного брака весьма важна для понимания Иисуса, Его миссии и Его связи с самой важной женщиной в его жизни... Сложившийся образ Марии из Вифании/Марии Магдалины как проститутки становится осмысленным, если понимать, что этот ритуал есть высшее выражение того, что викторианские историки назвали храмовой проституцией. Только через неё мужчина мог познать себя и богов.

Далёкий отзвук этого древнего ритуала можно найти и в любопытной церемонии, которая была проведена 16 июня 1633 года, когда Эдинбург встречал новоизбранного короля Карла I. В Вестпорте его приветствовала морская нимфа, одетая в сине-зелёный наряд с головным убором, напоминавшим башню с зубцами. Ее называли “Принцесса Магдалина”. Здесь мы тоже имеем дело с царской жрицей, приветствующей нового монарха, подобно тому как Мария из Вифании/Мария Магдалина выделила и помазала Иисуса в качестве священного царя”[11].

Публичное игнорирование иудейских законов, выполнение очевидно языческого обряда, связанного со служением священной храмовой проституции и оргиастическим культом плодородия (что является одной из форм “освобождения”) с его неизменным атрибутом смерти и воскрешения бога, очередной раз ярко продемонстрировали антииудейский фон учения Иисуса Христа, равно как и Его неиудейское происхождение по рождению.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Творения Иоанна Златоуста. Т. 8. СПб. 1902, стр. 676-677

[2] Вевюрко И. Септуагинта. Древнегреческий текст Ветхого Завета в истории религиозной мысли. М. 2018, стр. 666-667.

[3] Чандала названы, судя по всему, по имени одного из чёрных племён Индии на нижнем Ганге, и не имеет санскритской этимологии. Известна также центральная провинция Чанда. То же касается дасья и шудр.

[4] См.: Бэшем А. Цивилизация Древней Индии. М. 2007, стр. 141; Касты в Индии.

[5] Термин “эллинка” могло служить обозначением её языческой веры, как это отражено в синодальном переводе.

[6] В Ведах сыновьями богов назывались пандавы.

[7] См.: Зильберман М. Сакральные числа.

[8] Законы в Лев 21:7,13-14 касались левитов, но в идеале им должны были следовать все израильтяне, которые обязывались жениться только на девственницах (Втор 22:13-14,20-21).

[9] Стать позади ног у возлежащего за трапезой человека теоретически возможно в том случае, если он лежит боком и имеется возможность подойти к его ногам сзади ложа.

[10] Пикнетт Л. Код Марии Магдалины. М. 2007, стр. 92-94.

[11] Там же.