© Л. Л. Гифес. Сравнительная
текстология Евангелий. Ариохристианский опыт.
“Нагорная” проповедь
(Мф.
5-7/Лк. 6:17-49)
Варианты “Нагорной” проповеди содержатся в
параллели Мф гл. 5-7 = Лк 6:17-49,
причем версия Матфея существенно длиннее. Это вызвано тем, что либо Лука
сокращал Матфея, либо Матфей расширил изначально короткий текст. Скорее всего
именно второе, и это будет продемонстрировано.
Слово “нагорная” я взял в кавычки не случайно.
Проповедь на горе – это уже устоявшаяся традиция, но она отражает версию только
Матфея. По Луке же её можно назвать “проповедью на ровном месте”. Она
начинается после того, как Иисус сошел с горы вместе с учениками и “стал на
ровном месте” (Лк 6:17). Разночтения,
как видим, начинаются уже с самих обстоятельств описываемого события. Его
хронология тоже разнится. Если по Лк проповедь
начинается сразу после избрания двенадцати апостолов (которые были возведены на
гору и, соответственно, сошли с неё вместе с Иисусом), то по Мф она
происходит еще до призвания двенадцати учеников. Согласно Мф Иисус
обращает речь только к ученикам наедине, но по Лк
она была сказана принародно (Лк 6:17-19),
сделано лишь небольшое замечание:
И Он, возведя очи свои на учеников своих,
говорил… (Лк
6:20)
Данная фраза, видимо, вставлена лишь для того,
чтобы как-то синхронизировать текст Лк с
показанием Мф, который утверждает, что слушателями проповеди были только
ученики (хотя это странно, поскольку по Мф ближайшее окружение еще не
было избрано Иисусом). Автор этого комментария, по-видимому, хотел сказать, что
хотя проповедь была всё же обращена к ученикам, при этом присутствовали и
многочисленные паломники, в том числе пришедшие из пределов Тира и Сидона (то
есть ненавистные евреям ханаанеи). Это делает версию Луки в целом более
презентабельной уже с первых строк. Иудейский редактор Матфея, судя по всему,
считал недопустимым, что Иисус открывал тайны “Царства Небесного” перед
финикийцами, поэтому не просто исключил последних из эпизода, но и саму
проповедь сделал кулуарной[1]. Такая вот деталь, но
говорящая о многом и изобличающая цели и задачи иудействующего редактора.
Как считается, Лука должен был располагать
Евангелием под именем Матфея. И то ли имевшаяся у Лк
редакция этого Евангелия была иной, то ли он не считал её достоверной,
пользуясь другими источниками. Углубимся в исследование текста более детально.
Прежде всего при сравнении с Лукой (и отчасти с
Марком) бросается в глаза тот факт, что версия проповеди у Мф скорее
всего представляет собой бессистемную компиляцию разнообразных
изречений, сказанных Иисусом в различных обстоятельствах и контекстах,
хронологически разбросанных. Этим и можно объяснить её чрезвычайно расширенный
вид на фоне более короткого варианта Луки.
Вот примеры.
Блок Марка (9:33-50), где приведены изречения
Иисуса об отсечении членов и о соли, отнесённые по месту к дому в Капернауме, имеет параллель с “Нагорной” проповедью (Мк 9:43,45 = Мф 5:29-30; Мк 9:50 = Мф 5:13). У Луки же слова о
соли были сказаны, когда “с Ним шло множество народа” (Лк
14:25,34-35). Причем сам же Матфей еще раз дублирует слова об отсечении
членов, относя их к Капернауму (Мф 17:24,
18:8-9), как это делает и Марк.
Слова о зажжённой свече (Мф 5:15) в Мк сказаны во время проповеди “при море” (Мк 4:1,21), а в Лк
они изречены дважды: после изгнания беса (Лк
11:14,33) и после притчи о сеятеле (Лк 8:16).
В свой особый контекст Лука помещает и слова об оке как светильнике тела
(11:34-36), которые были сказаны якобы в “Нагорной” проповеди (Мф 6:22-23).
Изречение о справедливой мере (Мф 7:2) по Мк говорено тогда же, когда и слова о свече –
при море (Мк 21:24).
Слова о разводе и о служении двум господам (Мф 5:31-32,
6:24) Лука относит к речи перед фарисеями (Лк
16:13,14,18). О разводе дублирует и Мф, помещая в те же
обстоятельства (Мф 19:3,9), то есть вынося за рамки “Нагорной”
проповеди. Интересно, что Лк опускает
условность: “кроме вины прелюбодеяния”, которая в Мф появляется явно для
того, чтобы эту заповедь привести в соответствие с Торой. В кратком же
изначально варианте Лк слова Иисуса,
осуждающие развод по любой причине, противоречат Торе, поскольку Тора
допускает развод за прелюбодеяние. В беседе с иудеями Иисус еще раз
подчёркивает, что развод запрещён абсолютно, и никакого повода для этого
быть не может (Мф 19:3-9, Мк 10:2-12).
Молитву “Отче наш” (Мф 6:9-11) Лука
приурочивает к моменту молитвы Иисуса “в одном месте” (Лк
11:1-4). Сюда же относится блок Мф 7:7-11 = Лк
11:9-13 – тоже, следовательно, выведенный Лукой из “Нагорной” проповеди. У Мф
и Лк эта молитва даётся в двух разных
вариантах. Если сравнить с редакцией в Лк
11:2-4 по древним рукописям, то окажется, что слов “который на небесах”, “да
будет воля Твоя, как в небе, так и на земле” и “но избавь нас от злого” в
первоначальной версии не было: их добавили позже переписчики, взяв за основу
вариант из Мф. Здесь мы сталкиваемся с примером гармонизации.
Слова о прощении (Мф 6:14-15) у Марка
приводятся в поучении Иисуса о вере и молитве, произнесённом на следующий день
после изгнания торговцев из Храма (Мк 11:15,25-26).
Наставление о тесных вратах (Мф 7:13-14)
Иисус у Луки произнёс по пути в Иерусалим (Лк
13:7-13).
Строфы о примирении с соперником (Мф 5:25-26)
помещены также отдельно от “нагорной” проповеди: они были изречены перед
народом в другом месте и в других обстоятельствах (Лк
12:58-59).
Поучение о том, что не следует собирать сокровищ
на Земле (Мф 6:19-21), по Луке было произнесено после обеда у фарисея,
“когда собрались тысячи народа” (Лк 11:37;
12:1,33-34). То же самое мы наблюдаем в отношении еще одного блока Мф 6:25-34
= Лк 12:22-31.
Основной вывод, который можно сделать на основе
сопоставления параллельных мест, это полное включение Матфеем в “Нагорную” проповедь
аналогичной “Проповеди на ровном месте”, содержащейся у Луки. И только
отдельные стихи из последней не имеют параллелей с “Нагорной” проповедью: это –
Лк 6:39-40 (притча о слепом поводыре и
статусе ученика перед учителем), которые в Мф 15:14 и 10:24
соответственно исключены из неё и помещены в иные хронологические рамки; и,
пожалуй, Лк 6:25-26 (изречения с
восклицанием “увы вам…”). В свою очередь, кроме нескольких стихов (Мк 4:21; 9:43-47,50; 11:25-26), у Марка почти
полностью отсутствует как вся “Нагорная” проповедь Матфея, так и
“проповедь на ровном месте” Луки (целиком включённая в Мф). В Мк она вообще не упоминается как событие,
имевшее место когда-либо. Таким образом, наиболее ранний источник Марка не знал
её ни в каком виде, что наводит на определённые сомнения: а была ли она вообще?
Во всяком случае странно, что Марк не приводит центральную проповедь Христа,
считающуюся основой Евангелия.
*
* *
Как уже отмечалось, расширенная редакция проповеди
у Матфея является произвольной компиляцией нежели подлинным воспроизведением
слов Спасителя в точной последовательности. Она носит ряд следов вставок
иудейского характера.
Выше уже было сказано об иудейской вставке у
Матфея “кроме вины любодеяния” в словах о разводе (Мф 5:31-32/Мф 19:9).
Это было сделано с целью привести логии Иисуса в соответствие с Торой, тогда
как подлинное поучение об этом Христа в Лк и Мк не содержит этой иудейской вставки (Лк 16:18 = Мк
10:2-12).
Также было отмечено намеренное исключение
из числа слушателей проповеди паломников из Финикии (иудеи считали финикийцев
проклятыми, подлежащими поголовному истреблению).
В параллели Мф 6:32 = Лк
12:30 мы можем наблюдать работу иудействующего редактора, который заменил
“людей мира сего” (Лк) на “язычников” (Мф),
чтобы подчеркнуть осуждение нееврейских народов и мнимое духовное превосходство
иудеев.
Тот же иудействующий
редактор в параллели Мф 7:12 = Лк 6:31
вставил фразу: “ибо в этом Закон и пророки”. В версии Луки этих слов нет.
Во всех приведённых случаях мы видим, что такая
работа проводилась именно в редакции Матфея. У Луки же такого рода
вставки отсутствуют.
В Мф 5:17-20 находится наиболее
существенная интерполяция иудействующего редактора. Иисус в этой перикопе убеждает учеников, что Он “пришел не нарушить
Закон, но исполнить”, и чтобы они так же исполняли каждую букву Закона
Моисеева, которая вечна и незыблема (= Лк 16:17).
Добавление “или пророков” выглядит здесь крайне неудачно, поскольку Иисус нигде
не спорит с пророками и не цитирует их в “Нагорной” проповеди. Очевидно, речь
шла только о Пятикнижии Моисея, и вся Его критика обрушивается именно на Тору.
Этот отрывок совершенно не вписывается в контекст
дальнейших слов Христа о Законе, поскольку внушает священность и незыблемость
“малейшей” заповеди Торы, каждой закорючки и запятой – “одной йоты (йод)
или черты (вав)”, которые все до одной должны
быть выполнены беспрекословно. Спрашивается, какую вообще актуальность эти
слова имеют для Евангелия как такового и для христианского слушателя? Данные
стихи служат как бы преамбулой к последующим наставлениям, в которых Иисус,
наоборот, полностью развенчивает такое отношение к левитским
заповедям, не только ставя их под сомнение, но и позволяя себе даже открыто отменять
их. Понятно, что вставивший строфы о верности Закону стремился как-то
нивелировать дальнейшую речь, где Иисус предстаёт как законодатель и критик
Торы, дающий другой – противоположный закон. Кому-то понадобилось
подготовить читателя особым образом, отформатировать его ум так, чтобы он уже
неадекватно воспринял сказанное ниже по тексту Евангелия.
Формула: “Вы слышали, что было сказано [в Торе], а
Я говорю вам…” опровергает целую армию ангажированных богословов, которые
судорожно ищут здесь “исполнение” Закона в каком-то “возвышенном” или “более
духовном” смысле. Очевидно, однако, что Иисус не корректирует Тору, а именно опровергает
её (“а Я говорю” – форма возражения, несогласия), изобличая сухой формализм и
голую ритуальщину Моисеевых постановлений, не
предусматривающих ни покаяния, ни духовно-нравственного очищения человека в
процессе богослужения. Эти богословы, по-видимому, не читали Тору, в которую её
авторы никакого духовного замысла вовсе не стремились вложить. Пятикнижие
ограничивалось лишь поддержкой ритуальной (то есть исключительно телесной)
чистоты, грех смывался кровью животных или своей собственной, обетования
сводились только к земным плотским целям (захват “Земли Обетованной” – Ханаана,
и счастливой жизни на ней), понятие покаяния тоже отсутствует, а вместо этого
дана идея искупления кровью. Поиск некой метафизики в Торе и какого-то
“тайного” и очень “мудрого” смысла, якобы заложенного во все эти кровавые
сатанинские ритуалы, нужно отнести к богатой фантазии окончательно завравшихся
проплаченных иудеохристианских экзегетов. Так и хочется спросить у них: что вы
курили, когда писали свою галиматью для ненормальных?
Тора предписывает разводиться с женой, а Иисус это
запрещает совсем, без оговорок. Тора заповедует соблюдать клятву, но
Иисус утверждает, что не нужно клясться вовсе. Иисус вводит понятие нравственной
ответственности перед Богом, ответственности за тайный грех помыслов,
чего в Законе Моисея совершенно не предусматривалось[2]. Иисус говорил не о том, что Тора якобы подразумевала, а
именно о том, чего в Торе нет! Этого не понимают те, у кого глаза наглухо
зашторены ересью об ортодоксальном иудаизме Христа, подкинутой евреями,
паразитирующими на христианстве. Виновен не только тот, кто прелюбодействует,
но и тот, кто допустил в мыслях измену (Мф 5:28); не только лишь
убивающий, но и напрасно гневающийся (Мф 5:21-22). Иисус не дополняет
Тору, а показывает её несовершенство!
Вместо еврейской заповеди “око за око, зуб за зуб”
предлагается радикальная контрмера – обратить к ударившему по щеке другую. Даже
несмотря на многие (нельзя сказать, что совсем уж несправедливые) нарекания по
поводу такой “непротивленческой” заповеди, можно констатировать одно: в ней не только
нет абсолютно ничего иудейского, но напротив того – она стремится
ниспровергнуть “законничество” и юридизм Торы, будучи направлена в самое сердце
иудаизма, чтобы поразить всю его материалистическую безбожную суть.
Спаситель правильно понимал основу еврейского
Закона: “Ненавидь врага своего” (Мф 5:43), потому что любые заповеди
Торы распространялись только на евреев, только они считались “ближними”. Он
справедливо усматривал в ней предписание ненависти ко всем иным народам,
которые считались врагами евреев. В полное нарушение Торы и, можно сказать,
всей парадигмы иудейской ветхозаветной религии, основанной на такой ненависти,
Иисус заповедует “любить врагов ваших”, “благословлять” и “благотворить” им,
даже “молиться” за них. И это демонстрирует тот факт, что Иисус являлся противником
и разоблачителем иудейского культа в целом, поскольку национальная
исключительность “избранных” была её главной (и единственной!) религиозной
составляющей. Любовь к язычникам, к народам, враждебным Израилю, это уже полное
низложение Торы, уничтожение всего смысла иудаизма! Какой-то измышленной в
кабинетах теологов “бархатной” реформации тут даже следа нет.
Эти выводы можно усилить тем, что Иисус произносит
свою речь перед галилеянами (язычниками) и ханаанейскими
паломниками из Тира и Сидона (проклятыми в Торе). Он говорит это не перед
иудеями! Поэтому его слова сопровождаются каждый раз вводной фразой,
подразумевающей:
Вы
[язычники] слышали,
что было сказано древними [евреями]…
Галилеянам и финикийцам, таким образом, Он
запрещает подражать иудеям в их отношении к людям. Иисус, очевидно, хулит,
высмеивает, глумится и ниспровергает Тору перед “язычниками”, что иудеями
безусловно могло быть расценено как богохульство. ,В
Законе иудейском написано так, а вы не поступайте, как евреиʽ.
Весьма важно, что свою речь Иисус обращает не к иудеям, они не являются Его
слушателями (вероятно, за исключением каких-то отдельных лиц). Да и такое
наставление не могло быть произнесено в иудейской среде. Во-первых, это было
абсолютно бесполезным делом; во-вторых, за это могли сразу побить камнями.
Именно то обстоятельство, что за Иисусом постоянно ходили толпы галилейских
язычников и жителей Заиорданья, которые затем вместе
с Ним пришли в Иерусалим, препятствовало мгновенной расправе над ним фанатиками
яхвизма, верующими в незыблемость каждой буквы Закона. И не нужно тут ничего
выдумывать и видеть в учении “иудея” Христа стремление обезвредить язычников
перед евреями путём внушения слушателям безволия и непротивленчества. Зачем же
тогда иудеи так стремились Его убить, если Он им оказывал ценные услуги?
Иудейское царство в то время не только никому не угрожало, но и само находилось
фактически под игом римлян. На мировой политической арене доминировали совсем
другие силы. Поэтому, если уж на то пошло, с той же лёгкостью, но с гораздо
большими основаниями я могу предположить, что Иисус был агентом римлян,
вносившим вирус разложения в еврейские массы.
В параллели Мф 5:47 = Лк
6:33 мы вновь видим ту же замену слова “грешники” (Лк)
на “язычники” (Мф), чтобы унизить нееврейские народы. Снова такая
подмена понятий произведена в Мф, в чем видна уже определённая система.
Такого рода искажение текста, конечно же, следует отнести к работе иудейского
фальсификатора и его труд хорошо проявляется.
Еще одна очевидно иудейская вставка содержится в Мф
7:6 (у Лк и Мк
она не имеет параллели), где сказано о том, что не следует бросать жемчуг
перед свиньями и давать святыни псам. Евреи считали этих животных нечистыми и
разумели под ними “язычников” (другие народы, ἔθνη – в этническом понимании). Иисус не мог произнести этих
слов, потому что заповедовал любовь к ним и считал, что к ним следует
относиться как к людям, а не как к скоту (иудеи, напомню, людьми всегда считали
только себя, а прочие народы приравнивали и до сих пор приравнивают[3] к нечистым тварям – или
диким животным, или вообще биологически неклассифицируемым).
Другое место, по-видимому, узаконивающее суд Синедриона
(Мф 5:22), тоже не имеет параллели у Луки, следовательно, есть все
текстологические основания считать его поздней вставкой иудейского характера.
Разумеется, нельзя сказать, что Лука в своей
передаче “Нагорной” проповеди полностью избежал иудейских влияний поздних
переписчиков его Евангелия. Наиболее радикальные антииудейские места оказались
из этого Евангелия всё-таки изъяты. Прежде всего это касается всех мест с
формулировкой “а Я говорю вам”, отчего наставления Иисуса оказываются
насильственно выдранными из контекста Его полемики с законами Торы и теряют всю
свою, так сказать, конфессиональную остроту, хотя de jure и сохраняют свой антииудейский подтекст.
Говоря о милосердии Отца ко всем людям, Лука
(6:36) также убирает из контекста этого пассажа весьма важные слова о том, что
Отец
повелевает Солнцу восходить над злыми и
добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (= Мф 5:45).
Почему этот стих оказался вычеркнут в версии Луки?
Потому что такие характеристики явно изобличают еврейского Яхве, который для
наказания грешников устроил потоп и истребил всё живое на Земле. Очевидно,
Иисус хочет сказать, что такому “богу”, которого почитали иудеи, чуждо само
понятие милосердия и прощения: это бог карающий, а не милующий. Отец Иисуса
другой, Он – Бог любви и сострадания, Он не тиран, жаждущий мщений и страшных
расправ над согрешившими. Если иудейский переписчик редактировал текст (что
доказано текстуальными свидетельствами), то он, конечно же, заметил такое
разительное отличие между “богом” Израиля и Богом Христа. Желая сделать из
Иисуса еврейского Мессию и ревнителя Торы, он не мог пройти мимо и оставить
слова о Солнце и дожде нетронутыми. В этом нежелании иудейского редактора
следовать подлинному учению Иисуса и есть причина появления подобных разночтений,
которая в данном преломлении в современной библейской текстологической науке
даже не обсуждается. И понятно почему – нужно отрабатывать свою зарплату,
выполняя заказ верующих в Яхве.
*
* *
В заключение стоит поговорить о том, что неоязычники
и антихристиане подвергают в “Нагорной” проповеди наибольшей критике – о подставлении второй щеки, видя здесь безусловное
непротивленчество злу.
Выше я уже подчеркнул, что это скорее не заповедь,
а антииуйдейский манифест против
предписания Торы всегда возмещать оком за око и зубом за зуб. Таким образом,
ничего еврейского тут нет и быть не может, и это главное. Иисус отрицает
принцип мести, доведённый в Торе до полного абсурда и формализма, не
предполагающего никакого иного способа уплаты за ущерб, кроме как
членовредительство.
Действительно, слова “не противься злому” могут
навести на мысль о непротивлении злу вообще, что неприемлемо. Однако данное
требование пассивного в отношении зла поведения не имеет безусловного
характера, но подразумевает существование и определённые последствия более
высшего чем земной суда. Зло будет наказано в любом случае и каждому воздастся
по его делам (Мф 16:27). В этом состоит иного рода возвышенная
религиозная философия, поскольку в мире слишком часто творится несправедливость,
даже несмотря на все титанические усилия по преодолению зла. Для иудеев как
материалистов, надеющихся лишь на плотское, такое требование было и непонятно,
и неприемлемо. И, как уже говорилось, оно полностью ниспровергало иудейскую
религию, подрывало всю её суть. Поскольку для иудея загробного суда и воздаяния
не существовало вовсе, как и понятий о вечной жизни (в Торе об этом ничего не
сказано), все свои чаяния он возлагал на суету в “мире сём”, желая размножить
“семя Авраамова” как можно в больших количествах и
установить еврейское мессианское царство, в котором все народы находились бы в
положении рабов. Иисус в Мф 6:25-34 = Лк
12:22-31 за многоразличные заботы о пище, питье и одежде критикует вовсе не
“язычников”, а именно иудеев – этих самых “людей мира сего” (Лк 12:30). Как раз именно у языческих
народов, в том числе и ведийских ариев, существовали более продвинутые духовные
законы нежели у иудеев. Примеры из индуизма, большинства древних философских
школ и буддизма, где мир порой расценивался как “иллюзия” (санскр. māyā), которую необходимо преодолеть и
возвыситься над ней, ярко свидетельствуют об этом.
Рассуждать о безусловном несопротивлении
злу в связи с благовестием Христа не представляется
никакой возможности, поскольку вся Его проповедь, всё Его учение было
направлено как раз на борьбу со злом и окончательную победу над ним. Но
приоритет в этой борьбе отдается Высшему Началу, а не пустой еврейской суете
ради стяжания тленных богатств и бесполезной борьбе за власть в этом мире –
борьбе, только увеличивающей зло.
Вообще, нравственный принцип не воздавать злом за
зло мог возникнуть только в высоко развитом цивилизованном культурном обществе,
главной целью которого является обеспечение максимально благоприятных условий
для сохранения и продолжения жизни. Тезис “побеждай зло
добром” (Рим 12:21) стал основной этической нормой в
христианстве. Этот принцип
резко выделяет представителя прогрессивного человечества от интеллектуально и
нравственно деградированных социумов (семитских, варварских).
Хотя, безусловно, его слишком широкое понимание приводит к перегибам и
абсурдам, но его актуальность в цивилизованном обществе хорошо демонстрируется
на примере правил спортивных состязаний. Если в ходе, скажем, футбольного матча
игрок ударит по лицу соперника, и если тот ударит его в ответ, то оба удаляются
с поля, а не только тот, кто это сделал первым. Здесь воплощается принцип арбитражного судьи: он
единственный, кто имеет полномочия наказывать за те или иные нарушения, причем
не теми же методами нарушителя – не избивает его в качестве наказания, а иными,
более цивилизованными (удаление с поля, дисквалификация, штраф и т. д.). В
противном случае конфликт между двумя игроками просто выльется в массовую
потасовку на поле с большим количеством травм, увечий и повреждений (что,
кстати, на начальном этапе истории футбола было широко распространено и
приводило к гражданским беспорядкам и даже убийствам). На этом простом
жизненном примере мы видим, как реализуется принцип “побеждай зло добром” и
какие позитивные плоды он приносит. С другой стороны, из истории мы хорошо
осведомлены о том, какие пагубные последствия для человеческого общества может
принести принцип неуправляемой кровной мести и прочих самосудов, порой выливающихся
в еще худшие трагедии вплоть до сокращения населения таких стран, где этот
обычай в ходу.
В христианстве тот же метод переносится в сферу
религии, где арбитражным Судьёй является уже сам Бог. Однако история церкви
показывает, что это не имело ничего общего с каким-то безусловным
непротивленчеством всему и вся, чему, увы, учат некоторые современные пастыри
от иудеохристианства. Ведь церковь не только всегда брала на себя судейские
функции в отношении субъекта церковного права laos (народа), но и признавала
божественные прерогативы государства в деле установления порядка среди граждан,
квалифицируя представителей власти как наместников Бога на земле, получивших
судейские функции через посвящение. Ну а перекосы и искажения в системе вовсе
не отменяют пользы и актуальности самого принципа, который по сути является
цивилизованным принципом жизни. Древние народы пронесли его через века
независимо от формы религии и государственного устройства.
Процитирую шумерский текст:
Не делай зла противнику своему;
Отвечай добром тому, кто сделал тебе зло;
Поступай справедливо с врагом твоим…
Жалость порождает благосостояние,
Жертва продлевает жизнь,
Молитва искупает грех.[4]
Пожалуй, никто не сможет обвинить шумеров,
создавших величайшую цивилизацию древности, в каком-то безвольном
“непротивленчестве злу”. Но эти возвышенные строки почти буквально повторяет
Евангелие Иисуса Христа.
А вот что говорится в “Старшей Эдде”, в песне
валькирии Сигдривы:
Первый совет мой –
С роднёй не враждуй,
Не мсти, коль они ссоры затеют;
И в смертный твой час
То будет ко благу.[5]
Обратим внимание, что Сигдрива
говорит о том, что отказавшийся от кровной мести если и не получит никаких
преимуществ при жизни, то обязательно будет вознаграждён при переходе в мир
иной. В Торе этого нет. Совет валькирии очень приближает её к христианству и
одновременно опровергает неоязычников (современных “варваров”), восхищающихся
одной воинственностью викингов и ничего иного в них более не видящих.
Оказывается, у норманнов имелись примеры, которые не вписываются в устоявшиеся
профанические штампы. Они тоже имели надежду на вселенский закон
справедливости, на воздаяние в загробной жизни, если не получали должной
награды на Земле.
Принято считать, что заповедь Иисуса о
благотворении врагам противоречит арийской духовности. Так думают люди, не
знакомые с ведическим наследием древних ариев. В эпосе “Махабхарата”
рассказывается о спасении Арджуной царя Дурьодханы, который был взят в плен полубогами гандхарвами. Незадолго до этого Дурьодхана
отправил в изгнание Арджуну и его братьев, однако Арджуна чувствовал себя обязанным спасти его по общей с ним
принадлежности к человеческому роду. Дурьодхана был
настолько унижен тем, что его спас человек, которого он презирал и считал своим
врагом, что решил оставить всё земное и поститься до смерти.
Нагорная проповедь находит ряд параллелей и с
учением Будды Гаутамы. Вот несколько примеров[6]:
|
Будда |
Иисус |
|
Блаженны достигшие мира. |
Блаженны миротворцы. |
|
Блаженны нашедшие
истину. |
Блаженны алчущие и жаждущие правды. |
|
Не причиняй другому того,
что могло бы явиться причиной твоего страдания. |
Во всём, как хотите, чтобы с вами поступали
люди, так поступайте и вы с ними. |
|
Поступай так, о бхикшу[7], чтобы твой свет светил
вперёд. |
Так да засветит свет ваш перед людьми. |
|
Легко видеть недостатки
других, а свои трудно. Человек роется в недостатках соседа, как в соломе, но
собственные недостатки он скрывает. |
Что ты смотришь на сучёк
в глазу брата твоего, а бревна в твоем глазу не видишь? Вытащи прежде бревно
из твоего глаза, и тогда увидишь, как вытащить сучёк
из глаза брата твоего. |
|
Человека, причиняющего
мне вред, я поставлю под защиту моей незлопамятной любви, и в чем более зла
он мне наносит, тем более добра я ему окажу. |
Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим
вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. |
Примеров таких параллелей (в том числе вне рамок
“Нагорной” проповеди) можно найти в других религиях во множестве, и не только с
буддизмом.
Невозможно сомневаться в том, что учение Христа
подражает образцам арийской религиозности; в таком учении нет иудейских мотивов
и его исток следует искать в культурах других народов.
[1] На картинах, изображающих эту проповедь, практически всегда рисуют среди слушателей женщин и детей, и вообще множество народа, а не только апостолов.
[2] Заповедь Торы “не пожелай дома ближнего, не пожелай жены ближнего…” (Исх 20:17) имеет отношение скорее не к помыслам, а активному желанию, переходящему в действие. Предотвратить само действие и было главной целью Закона, а вовсе не искоренение греховных мыслей как таковых без их воплощения. То же относится и к Лев 19:17 – “не враждуй на брата твоего в сердце твоем”. Всё это не рассматривалось в качестве греха, за который необходимо кровавое искупление. Никто за тайны сердца не обязывался приносить жертвы.
[3] В данном случае я, разумеется, имею ввиду только ортодоксальных евреев-талмудистов, живущих согласно предписаниям Талмуда, а не всех без исключения евреев, многие из которых вообще нерелигиозны и которым нет абсолютно никакого дела до соблюдения своих национальных духовных традиций. Таких секулярных евреев ныне огромное число и это составляет настоящую головную боль для иудейских религиозных лидеров, особенно в Израиле, который колоссальными темпами превращается в светское общество.
[4] Цит. по: Москати С. Древние семитские цивилизации. М. 2012, стр. 78.
[5] Цит. по: Западноевропейский эпос. Л. 1977, стр. 195.
[6] Цит. по: Печёнкин А. Евангелие Будды в свете истины. М. 2007, стр. 166, 176, 278, 316, 330.
[7] Бхикшу – высшая степень монашеского посвящения в буддизме.